Дарья Кузнецова - Образцовый самец

– А как же серьёзная подготовка и боевое прошлое? - всё же спросила я, внутренне опасаясь лишиться ещё и этой надежды. Такие про него легенды рассказывали! Неужели окажется, что полковник – штабная крыса? Да нет, не должен, слишком уж уверенно себя ведёт...

– Потому и не сдержался. - Гаранин жестoм велел следовать за ним и зашагал дальше вдоль реки. Проглотив тяжёлый вздох и пoморщившись от оплетающей ноги усталости, я послушалась. - В боевом прошлом таких под трибунал отправляли за неподчинение приказам.

– То есть правду болтали, вы действительно во всех последних конфликтах участвовали? И награды имеете?

– Не во всех, - поправил полковник. Я подождала, но продолжения и пояснений не последовало. Похоже, вспоминать об этом сейчас начбезу не хотелось. Или дело в том, что он в принципе не очень общительный тип?

– А куда мы идём? – решила я сменить тему.

Говорить на ходу было трудно, сбивалось дыхание, но молчать тем более не хотелось. Слишком свежи ещё были следы слёз на щеках, и я опасалась, что, оказавшись предоставленной самой себе и мрачным мыслям, могу опять не сдержаться. Теперь уже не по велению истерики, а в здравом уме, осознав всю безнадёжность нашего положения.

– Туда, - Гаранин махнул рукой вниз по течению ручья. – Я, когда oсматривался, нащупал там что-то интересное, похожее на следы цивилизации.

Осматривался он, надо полагать, не буквально, глазами, а с помощью какой-то техники.

– Нас что, выкинуло на обитаемую планету?! – не поверила в такую удачу.

– Дойдём – узнаем. Как тебя зовут-то хоть, лабораторная девочка?

– Василиса Аркадьевна, - ответила без особой надежды, что мужчина воспoльзуется полным именем. - А вас?..

– Захар. Можно Зар. И на ты, не на пленэре.

– При чём тут пленэр? – опешила я.

– Ну там же все друг другу выкают и вежливые, – нехотя ответил Гаранин, хмуро глянув через плечо.

– На пленэре рисуют, там не выкают, – пояснила осторожно. – Это живопись на открытом воздухе. Может, вы раут имели в виду?

– Да пёс с ним.

И опять – поговорили.

Насколько же сложный всё-таки человек. Не верится, что у них с Баевым есть что-то общее! Что значит разные рода войск, разные обстоятельства службы и разные характеры, а! Денис Александрович – интеллигентный, порядочный до кончиков пальцев, ну просто офицер из старинных романов времён дуэлей и лёгкой кавалерии. Всегда вежлив, предупредителен, никто от него грубого слова не слышал, при этом слушаются беспрекословно и решительно все. Был бы чуть помоложе и не так безнадёжно женат, я бы точно влюбилась.

А Гаранин… В общем, никакого сравнения.

Впрочем, я сама тоже не литр сахарозы. Ну резкий он, путает пленэр с раутом, зато про белые дыры слышал. Но главное, умеет выживать в дикой природе, в отличие от меня, и не бросает балласт в лице навязчивой… лабораторной девочки.

– Захар, а расскажите, что случилось на станции? Ну до того, как я запустила прототип. Что было нужно этим людям? Выкуп?

– Официально – да, – против этой темы Гаранин явно не возражал. И даже на удивление не стал напоминать о том, что в успешном захвате виноваты бестолковые граждaнские. - Но для этого они выбрали наиболее неподходящее время и место, а ещё были слишком хорошо подготовлены: знали коды безопасности станции.

– И что это значит?

– Много вариантов, - пожал плечами полковник. - Дело точно в больших деньгах. Либо только в них и в каких-то из исследований, которые вы там проводили, либо ещё и политика замешана. Но оставлять персонал в живых явно было не в их интересах.

– Погодите, но тогда выходит, что персонал в спасательных капсулах должен был стать чьей-то добычей? И этой командой мы только поспособствовали исполнению плана?! – осознала я, и по спине пробежал противный холодок. - Не один же корабль был у нападающих!

– Не один. - И без того всегда кажущийся хмурым, Гаранин заметно помрачнел. Похоже, именно эти мысли и не давали ему покоя. Ладно мы, вроде как живы, повезло; но что с остальными? Я-то была уверена, что все в безопасности, а выходит…

А что – выхoдит? Можно подумать, были другие варианты!

Был. Не отвлекаться на эвакуацию, сразу сообразить и отстыковать макетный зал, тогда все остались бы на станции, и… и что? Вряд ли те, кто на нас напал, не предусмотрели и этот вариант.

– Захар, а если бы персонал остался на станции, у них было бы больше шансов? – тихо спросила я через десяток шагов.

– Не знаю. Я не знаю, сколько точно было кораблей у «Последнего дня», чего они хотели и по какому плану действовали. Высадились с одного транспортника, котoрый прислал сигнал бедствия и попросил разрешения на стыковку. Потом, когда мы их заблокировали на шлюзовой палубе, присосалась ещё пара десантных капсул, до того замаскированных. Готовились они готовились ловить капсулы и держали наготове ещё несколько кораблей, или хотели разом уничтожить всю станцию – не знаю. Может, я вообще не прав и ничего уничтожать они не хотели, и план был в другом. Не знаю, Вась. Можно только гадать. Но у рассеянной группы шансов выжить обычно больше. В смысле, у какой-то её части. Так что… – он передёрнул плечами.