Диана Соул - Семь грехов лорда Кроули [publisher - ИДДК, с оптимизированной обложкой]

– Вы ведь не против, лорд Кроули? – вкрадчиво произнесла я.

Тот стоял, будто вкопанный в пол кабинета, и смотрел на меня не шевелясь.

– Вы же планировали отказаться? – напомнил он.

– Как и любая девушка, я имею право передумать.

– А у алтаря, как и любая другая девушка, вы не передумаете, Беллатриса?

Я покачала головой, и Кроули улыбнулся и вздохнул:

– Я так и знал, что до этого дойдет! В конце концов, после стольких ночевок вместе как честный господин я просто обязан взять вас в жены. Правда, кольца у меня с собой нет, – он принялся рыться по карманам, – и обстановка далека от романтичности. А вот… нашел. Фамильная драгоценность, между прочим.

Он извлек из кармана крест на жемчужных четках.

– Леди Беллатриса де Сент, – припадая передо мной на одно колено, произнес Кроули. – Согласны ли вы выйти за меня замуж?

Он протянул мне руку с четками, а я в ответ протянула свою ладонь. Очень бережно Винсент взял меня за пальцы и, притянув к себе, обмотал четки вокруг запястья наподобие браслета.

Раздались хлопки аплодисментов – это Дорроти так отреагировал на случившееся.

Тихо всхлипнула рядом Роксана, перекрестилась Иоланта и чертыхнулся король.

– Благословения Господнего не ждите! – пригрозил Верховный.

Но мне, если честно, было абсолютно плевать на эту угрозу, я лишь помахала крестом на запястье и произнесла сакральное:

– Аминь [3] Ами́нь (др. – греч. ἀμήν, от ивр. ‏אמן‏‎, Аме́н – «верно», «да будет так»; в западноевропейской традиции лат. amen, Аме́н) – обычно завершающая формула в молитвах и псалмах в иудаизме, исламе и христианстве, призванная подтверждать истинность произнесенных слов (на арамейском значит «правда»). .

Спустя три года

Я стояла на пригорке, глядя на разворачивающуюся грандиозную стройку. Муж выписал лучших художников и инженеров со всего мира, которые больше двух лет работали только над проектом – чтобы результат был поистине масштабным.

И вот недавно вырыли котлован, а сегодня заложили первый камень.

Сам Винсент стоял чуть поодаль от меня и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Я тихо подошла сзади, попыталась проследить за его взглядом, но там ничего не было. Просто небо, просто облака. А мне так хотелось рассказать Винсенту что-то очень-очень важное.

– Куда смотришь? – спросила я.

– В будущее, – тихо ответил мой мужчина, обрисовывая руками контуры будущего сооружения. – Общая высота почти сто пятьдесят метров, золотой купол, под сводами которого будут собраны лучшие работы наших современников, их лучшие фрески, чтобы любой, кто туда зашел, ощущал себя в особом месте. А еще там должна звучать органная музыка… Это будет правильно.

Я тихо вздохнула, вспоминая три последних года – где-то счастливых, где-то тяжелых.

– До сих пор не понимаю, как после всего мы решились на строительство храма, – произнесла я. – После того как рассорились с Верховным… как он подверг нас всем карам Господним.

– Ну и … с ним, – улыбнулся Винсент. – Вера и религия – это ведь не Верховный с его когортой монахинь, аббатов и странных ритуалов, которые выгодны только им. Простые люди верят в Бога, и им нужно место, куда они станут приходить, чтобы рассказать ему о своих проблемах, а не отдавать последние деньги на содержание этих толстопузых трутней в рясах. Поэтому я строю не храм, я строю дом, обитель… По крайней мере, мне нравится об этом так думать.

Он подошел ближе и приобнял меня сзади, положив руки на мой заметно округлившийся живот. Мы чуть припозднились с детьми, но тому были причины. И это не проклятия, которыми осыпал нас Верховный из соседнего государства. Хотя его люди старательно разбрасывали всюду слухи, что я бесплодна и не могу иметь детей – именно по причине грехопадения и отлучения от церкви.

Ходил и другой слух. Что наш брак с Кроули изначально был фиктивным, и никакой любви между нами не было. Иначе как объяснить, что на людях мы всегда старались держаться ровно, да и между собой общались всегда нежно и шутливо. Никто из нас так и не произнес друг другу сокровенного «я тебя люблю». Мы словно боялись этих слов, что они могут спугнуть что-то чудесное между нами.

Да и с детьми мы с Винсентом просто не торопились, понимая, что рано появившийся ребенок может стать мишенью в политической игре.

Независимость Локшера только на бумаге была простой, на деле мы столкнулись с сотнями проблем, которые пришлось решать.