Варвара Давлятшина - Рубежники [litres]

На всякий случай я проблеяла кроткое: «Нет». Только после слов медсестры мозги заработали, заскрипели от напряжения. До меня стало потихоньку доходить происходящее. Судя по всему, я в больнице с забинтованной по самую шею рукой. Рядом медсестра, успевавшая за разговорами проводить нужные манипуляции.

– Что со мной? – прошелестела я. – Как я тут оказалась?

– Вас нашли без сознания в парке, вызвали скорую, – пояснила Иваненко. – Вы что-нибудь помните?

Я помотала головой, поморщившись от боли в плече. Сколько ни напрягала память, но ничего вспомнить не могла.

– Почему болит плечо?

– Вас искусали, разве не помните? – опять спросила медсестра.

– Ничего не помню, – простонала я, здоровой рукой прикасаясь ко лбу.

Лоб был влажный и холодный.

– И давно я тут?

– Со вчерашнего вечера. Вас привезли двадцать часов назад. При вас была сумка с документами, так что с опознанием проблем не возникло. Вы помните свою фамилию, Лиза?

– Да. Корде. Меня зовут Корде Елизавета Николаевна.

– Возраст? Дата рождения? – продолжила допрос медсестра.

– Тридцатого октября будет восемнадцать.

Медсестра улыбнулась впервые за всю беседу.

– Вот и замечательно, Елизавета Николаевна. Лежите, отдыхайте. Завтра утром будет врач, да и ваша тетя обещала зайти. А чтобы спалось крепче, я, пожалуй, вас уколю.

Сделав укол, поправила простыню и ушла. Я только поморщилась: короткая боль от иглы не входила ни в какое сравнение с болью, глодавшей плечо. Впрочем, вскоре неприятные ощущения притупились, тело отяжелело, как и веки. Спустя короткое время я уснула.

Следующее пробуждение оказалось приятнее. В первый момент. У меня ничего не болело, не ныло, только чуточку чесалось плечо. Красота! Я потянулась, насколько позволяла повязка, и удовлетворенно улыбнулась.

– Улыбаетесь, Елизавета Николаевна. Вот и замечательно, – услышала мягкий мужской голос и моментально открыла глаза.

Некоторое время я тупо таращилась на существо, похожее на человека, но явно им не являющееся. У него была черная, будто обуглившаяся кожа и хобот вместо носа.

Я поморгала, зажмурилась, а потом завизжала.

– Лиза! Лиза, прекратите, – пыталось вразумить меня чудовище, да только я и слышать не хотела. Не желала его ни видеть, ни слышать, ни ощущать прикосновений обожженной плоти.

– Елизавета Николаевна, откройте глаза, посмотрите на меня. Иначе буду вынужден успокаивать вас иначе.

Иначе! Как?! Я в ужасе захлебнулась визгом, закашлялась. А когда сумела отдышаться, взглянула на черного. Вот только вместо него увидела обычного человека. Кареглазого мужчину в голубой медицинской форме. Все еще не веря своим глазам, помотала головой, но картинка не изменилась.

– Успокоились? Можете говорить? – участливо поинтересовался мужчина.

Я осторожно кивнула, не мигая, опасаясь, что он в любую секунду вновь обернется страшилищем. Но время шло, кожа так и не почернела.

– Александр Игоревич Королев, ваш лечащий врач, – снова заговорил мужчина. – Позволите начать?

– Да, конечно, – пробормотала я, чувствуя, как от стыда запылали щеки. – Извините за поведение. Привиделась всякая чертовщина.

Врач только хмыкнул и продолжил осмотр.

– И что же вы видели, Елизавета Николаевна, мне очень интересно? – спросил он.

Я скуксилась, но все-таки ответила. Вдруг содержание галлюцинаций важно для точного определения диагноза. Возможно, чтобы сразу же определить меня в психдиспансер и больше не мучиться.

– Это покажется странным. – От стыда я опустила глаза в пол. – Но я видела не вас, вернее, приняла вас за чудовище.

– Чудовище? Интересно. – В голосе Королева сквозил неподдельный интерес. – И как выглядело ваше чудовище?

Я поежилась, вспоминая.

– Черное, – ответила, ощущая себя донельзя глупо. – С хоботом вместо носа.

Врач, искавший пульс, замер. И со странной интонацией переспросил:

– Черное, с хоботом вместо носа?

– Да, – ответила коротко и покосилась на Королева.

Тот вдруг изменился в лице, сглотнул и осторожно положил мою ладонь на простыню. А потом и вовсе словно ужаленный отскочил от кровати.

– Прошу простить меня, видящая, – склонив голову в поклоне, зачастил врач. – По незнанию прикоснулся к вам. Никоим образом не хотел оскорбить.

Я в шоке смотрела на Королева, подозревая, что или сама сошла с ума, или врач. Тот не унимался:

– Вы с проверкой, так это замечательно. Но я следую правилам. Больше необходимого не беру, боль не усиливаю. Печать в порядке, хотите, покажу? – И, не дожидаясь ответа, он задрал фуфайку, а потом снял.