Елена Синякова - Север (СИ)

- Не поздновато ли для прогулок?...

В помещении зажегся свет и пронзительные голубые глаза уставились на меня с высоты огромного роста Лютого, когда мужчина вынужден был, как всегда, склонить шею, чтобы смотреть на меня, заканчивающуюся где-то на уровне его пресса. Его глаза рассматривали меня хмуро и немного удивленно, пока Бер не выдохнул тяжелое и сухое: «Поняяяяяяятно...», усадив меня на стул и зашагав в другую часть комнаты, оказавшейся снова кухней.

- Если дернешься на этом стуле и попытаешься сбежать, я тебя привяжу к кровати. Северу понравится, а вот тебе едва ли.

Казалось, что у меня не было сил даже на простой ответ из нескольких слов, когда я сидела на стуле, рассеянно наблюдая, как Лютый что-то делает у плиты, отчего на его спине то и дело плавно двигались упругие выпуклые мышцы, больше не оборачиваясь ко мне и вздрогнув, когда снова услышала его голос:

- Север. Выйди из кухни. Я разберусь.

Приподняв голову, я увидела своего мужа бледного и растерянного, словно он не решался войти в кухню, оставляясь за порогом, и глядя на меня своими удивительно красивыми и такими ярким синими глазами умоляюще и потерянно, что сердце сжалось еще сильнее, отбирая последние крохи кислорода.

-...но...

- Иди, брат, иди. В тетрис поиграй, овечек посчитай. Не маячь только перед глазами. Я приведу ее сам, когда мы закончим...

Звучало это весьма угрожающе, и я в последний момент умоляюще изогнула брови, чтобы остановить Севера и сказать ему забрать меня с собой, только он пристально всматривался в спину Лютого, очевидно принюхиваясь, когда неожиданно кивнул головой и просто ушел...

Вот те раз...

Левый глаз предательски дернулся, когда Север покорно оставил меня наедине с Лютым, даже не оглянувшись, отчего вмиг стало не по себе.

Но когда передо мной оказалась большая кружка с горячим шоколадом, приготовленным Лютым, которую он аккуратно поставил мне, опускаясь на стул рядом, дернулся и глаз правый так, что я едва не икнула.

Это что происходит?!

- Тебе говорили, что ты вредная? - белокурый Бер смотрел на меня лукаво, но вместе с тем и явно не слишком весело, когда я лишь отрицательно покачала головой, пока что все еще пребывая в немом шоке.

- А что ты глупая? - на очередной отрицательный кивок, Лютый криво усмехнулся, - Люди! Чему тут удивляться? Ни нюха, ни интуиции, ни мозгов. Пей свой шоколад, обдумай все то, что происходит в твоей голове и скажи все это мне...выспаться все-равно не получится, потому что ты расстроила моего брата так, что от его тоски у меня зубы сводит даже на расстоянии.

Покосившись на то, что я продолжаю заворожено сидеть, глядя огромными глазами на кружку, Лютый приглушенно рыкнул:

- Пей сказал!...

И я пила. Обжигалась, но пила, чтобы скрыть свою икоту и шок. И не получить оплеуху по затылку, которая мне вмиг организует не просто сотрясение мозга, но и полное раскрошение черепа.

- Что не так, Мия? - тихо проговорил Лютый спустя какое-то время, глядя на меня и почти не моргая.

- Очень вкусно...мне нравится...

- Я не про шоколад. Что с тобой происходит? Откуда эта паника и саморазрушение?...

Глаза Лютого смотрели пристально и пронзительно, но не насмехаясь и не пытаясь ранить, отчего я только растерялась еще сильнее, слыша его тяжелый вздох:

- Слушай, я понимаю, что собеседник из меня паршивый, так как я не любитель говорить в принципе. Но я могу выслушать и попытаться помочь распутать то, что ты сама не можешь.

Я не смогу...не получится...это было что-то такое слишком болезненное и глубокое, что вряд ли я смогу показать это все миру...да, мне нужен лед. Нужен холод, чтобы прийти в себя, но не такой...лютый?

Я едва не выронила кружку прямо на широченную грудь Лютого, когда он неожиданно пододвинулся, в секунду усадив меня на свои колени и обхватив одной рукой за талию, не пытаясь прижать мою напряженную спину к его груди.

- Шок? - усмехнулся он где-то над моим ухом.

- Угу...

- Отлично! То, что нужно для начала!...Дышать не забывай.

Точно! Я сделала шумный выдох, отчего Лютый вдруг легко рассмеялся.

ШОООООК!!!!!!! Я вдруг поняла, что никогда не слышала его смеха! Более того, я не могла вспомнить даже момента, когда бы он улыбался! У него был приятный смех - мягкий, словно пушистый снег, который лежит ровным покровом на спящей земле, переливаясь, словно волшебные блестки в свете луны. Не такой низкий и рокочущий, как у Янтаря. Не такой бархатный и обволакивающий, как у Севера. Невероятный! Он был просто невероятный!