Анна Мичи: Мой брат – моя истинная пара

Чёрта с два я тебе дам туда добраться!

Споткнувшись, мы полетели на пол, ссадили коленки. Боль заставила Эсуми уйти в глубину, я тут же воспользовалась этим, чтобы морально прикрикнуть на неё: «Я тут главная! Я!».

Она ещё пыталась сопротивляться, но я уже поняла, как с ней совладать. Она явно боялась боли. Странно, потому что, думаю, уж с лошади ей не раз приходилось падать, да и получать палкой в фехтовальных стычках, но это сыграло мне на руку. Стоило ей только попытаться оттеснить меня от управления, как я тут же вцеплялась ногтями в пораненные колени, и она снова испуганно уходила внутрь. Мне было её не жаль — это была борьба за главенство, за жизнь, в какой-то мере.

И наконец она сдалась. Мне представлялось, как она, съёжившись, как маленькая девочка, обняв коленки, замерла где-то в глубине моего мозга. Напуганная, растерянная, отчаявшаяся. Я бы мысленно потрепала её по голове, утешая, но пока что великодушия на это у меня не хватало.

Да и рано проявлять великодушие. Сто процентов, это только первая стычка, Эсуми так легко не сдастся. Накопит сил, подстережёт слабину и атакует.

Но пока… я сосредоточилась, впервые ощущая себя абсолютно живой.

Содранные колени болели, под ногти забилась кровь, сердце стучало где-то в ушах, так быстро, словно пыталось вырваться. Зато я полностью управляла этим телом.

Я победила!

Не помня себя от радости, я вскочила и закружилась, широко расставив руки. Хотелось кричать от восторга, от радости дышать полной грудью, наконец чувствовать это тело по-настоящему своим. Меня словно выпустили из тесной темницы, и я никак не могла надышаться, нарадоваться этим новым-старым ощущением свободы.

И тут раздавшийся ледяной голос пригвоздил меня к месту:

— Ты рехнулась, что ли, Эсуми Макирон Лилле?

Ладони повлажнели, и я сглотнула, увлажняя пересохшее горло. С невесть откуда взявшейся робостью подняла взгляд.

Тёмно-синие. Его глаза были тёмно-синие, цвета грозового неба. Губы упрямые, сурово сжатые. Недоброе лицо и взгляд свысока. Он стоял посреди просторного коридора, мерил меня равнодушно-холодным взглядом и молчал.

Сердце заколотилось где-то в горле. Вот и встретились, «братец». Сам меня нашёл. Вот только как бы объяснить ему, чем я тут только что занималась? Внезапный приступ мазохизма?

Впрочем, объяснять не пришлось. Полоснув меня презрительным взглядом, «братец» отвернулся и куда-то пошёл.

Я бросилась следом:

— Погоди! Постой!.. Райен!

Имя затронуло некие глубинные струны в душе. Как будто что-то гулко и басовито зазвенело внутри, распространяя приятные волны. Но времени задумываться об этом не было.

Останавливаться он не собирался, и я нагнала его, забежала вперёд, распахнула руки, загораживая дорогу. Райен зло уставился на меня, а какая-то идиотская восторженная часть в моей душе глупо завопила: божечки, как он круто хмурит брови! От его взгляда у меня прямо ёкало внутри.

— Я случайно узнала одну вещь, — заторопилась я. — Тебя пошлют на отработку, уже послали, ведь правда? Не едь. Я знаю, что на тебя хотят напасть. Некромант…

Он даже не дал мне докончить.

— Чего тебе нужно? — спросил с яростью, от которой я аж попятилась. — Ты думаешь, я тебе поверю? Вот сейчас, после всего, вдруг поверю, что ты раскаялась и воспылала сестринскими чувствами? Опять планируешь какую-то западню, думаешь, я не понимаю? Сгинь с моих глаз долой!

Больше не обращая на меня внимания, он двинулся вперёд. Пришлось отскочить, иначе он снёс бы меня, как трактор осинку.

Я прикусила губу изнутри. Чёрт, могла бы догадаться, что он не поверит. Как же его убедить…

— Ладно, не верь мне, — я снова догнала его, схватила за руку, которую он в то же мгновение выдернул. В тёмных глазах промелькнуло смятение, но сразу исчезло. Я продолжала: — Не верь, но не поддавайся на их подначки, они тебя специально будут выводить из себя, спихивать на тебя всю работу. Не перенапрягайся, будь настороже!

Райен стиснул зубы, я заметила, как заиграли желваки на его челюстях. В следующий миг сильные жёсткие пальцы впились в мои плечи.

— Не приближайся ко мне, маленькая лживая дрянь, — наклонившись, прошипел он мне в лицо. Я замерла, как заворожённая, не потому, что испугалась, а наоборот — тёмный огонь в его глазах заставил всё внутри застыть словно от непонятного предвкушения. — Да будет проклят тот день, когда боги решили сделать тебя моей сестрой.

Он отпустил — вернее, отшвырнул меня. Не удержавшись на ногах, я попятилась, упёрлась лопатками в стену. Райен уже удалялся прочь, широкими размашистыми шагами. Даже спина его выражала презрение.