Элла Саммерс: Песня сирены

На меня нахлынуло воспоминание. Ангел напал на нее с ее же мечом.

Вэлиант полоснул по груди Неро, разрезав кожу. Я вскрикнула.

Она подняла голову, увидев собственную смерть в глазах ангела. Меч опустился — а потом просто остановился, застыв. Он боролся с ним. Он боролся на стороне своего истинного хозяина. Он развернулся и ударил нападавшего в грудь.

Я побежала вперед, взывая к мечу в руке Вэлианта, к украденному оружию, которое никогда не предназначалось для него. Меч вылетел из его руки.

— Что происходит? — возмутился Вэлиант.

Я продолжала двигаться, вспышка адреналина приглушила боль.

— Они не твои.

Щит вонзился в землю. Вэлиант потянул за него, но он не поддался.

— Они видят ненависть в твоем сердце, — сказала я.

Броня изменилась, сгибаясь. Сжимаясь.

— И они не желают в этом участвовать.

Руки Вэлианта вскинулись к застежкам доспехов, пытаясь их расстегнуть. Серебристый металл засветился.

— Что ты со мной делаешь?! — взвыл он, колотя себя в грудь и отчаянно пытаясь выбраться из доспехов.

Меч взлетел в воздух и вонзился в его шею. Доспехи раскрылись, и тело Вэлианта рухнуло на пол.

Взгляд Дамиэля метнулся от меня к мертвому Пилигриму и груде оружия позади него.

— Впечатляюще, — он потянулся к оружию.

Неро добрался до них первым. Дамиэль не попытался его остановить, когда Неро поднял их с пола.

— Тебе придется объяснять знатный беспорядок, — заметил Дамиэль.

— Осирис Уордбрейкер и Вэлиант отправились за реликвиями. Их силы сошлись в схватке. Вэлиант умер, — сказал мне Неро.

— А что насчет Осириса?

Неро наградил своего отца тяжелым взглядом и сказал:

— Мятежный ангел тоже умер. Магия доспехов взяла верх и убила его после того, как он убил пилигрима.

— Возможно, ты все-таки понимаешь, что такое верность семье, — сказал Дамиэль.

— Прекрати болтать, — сказал Неро отцу и бросил мне моток веревки. — Свяжи его этим. Веревка достаточно сильна, чтобы удержать ангела. Чем сильнее он борется, тем сильнее она вытягивает его магию.

Дамиэль с безмолвным весельем наблюдал, как я связываю ему руки.

— Реликвии рая и ада были разрушены, — сказала я Неро. Если Легион заполучит эти орудия, власть разрушит их изнутри, обращая ангела против ангела.

— Согласен, — сказал Неро, запихивая их в мешок.

Комната выбрала именно этот момент, чтобы накрениться. Неро поймал меня прежде, чем я упала. Его губы поджались, когда он увидел огнестрельную рану на моем животе. Остальная часть меня, наверное, выглядела не лучше.

Он положил руку на мой живот, и его магия хлынула в меня.

— Держись, Леда.

Все потемнело. Я ослепла.

— … не исцеляется.

— Это было бессмертное оружие.

— Ты не умрешь, — сказал мне Неро.

Мое тело онемело.

— Ты все еще должна спасти Зейна. Я приказываю тебе не умирать.

Я уцепилась за эту мысль, вытаскивая себя обратно к боли.

— Раскомандовался, — пробормотала я.

Неро поцеловал меня влажными от собственной крови губами. Одна капелька попала на мой язык, встряхивая меня, как доза чистого кофеина. Я подняла веки, посмотрев в глаза Неро.

— Я снова вижу, — сказала я.

— А ходить тоже сможешь?

Я поднялась на ноги, покачиваясь, но не падая.

— Нам нужно вытащить твоего отца и реликвии так, чтобы не увидел полковник Файрсвифт?

— Его отряды снаружи Врат.

— Здесь есть секретный проход.

Я прижала ладонь к стене, на которой не было ни одного символа. Я повела их через проход, которым много раз пользовалась Сиерра, надеясь, что с тех пор он не обвалился.

Проход оставался свободным. Он вывел нас на край города. Позднее, когда мы ехали на мотоцикле Калли по Черным Равнинам, я осознала, что это была одна из немногих вещей, которые пошли по плану за всю эту неделю.

Зажатая между Неро и Дамиэлем на сиденье, я то уплывала, то возвращалась в сознание. Я смутно помнила, как мы входили в мой дом, но не имела ни малейшего представления, как мы миновали солдат на стене.

Я слышала, как Калли орала на Неро за то, что я едва не погибла. Я хотела сказать ей, что это не его вина, но не могла пошевелить языком. Мои веки отяжелели, и я провалилась в сон без сновидений.

Белла сидела рядом со мной, меняя мои повязки, когда я очнулась в собственной постели. Моему телу стало немного лучше, но разум и магия пребывали в таком состоянии, будто их пропустили через блендер.

— Он не может оставаться здесь, — голос Калли проплыл в приоткрытую дверь спальни. — Он слишком опасен.