Кэндис Робинсон: Тин

Он вскинул руки, как бы говоря «а кто же еще»? Они долго молчали, смотря друг на друга, пока Дороти не нарушила молчание.

— Это не возможно. Тин, которого я знала, не был самодовольный придурком.

Смех вырвался из его горла. Он наклонился вперёд, выгнув бровь и втянув запах её мыла.

— Фейри, которого ты знала десять лет назад, был хорошим.

— Теперь понятно почему Волшебник снял проклятье с твоего сердца.

— Совершенно бесполезный орган, я рад, что он снова превратился в камень, — он посмотрел на Дороти, отмечая резкие перемены в ней. Лиону лучше не пытаться расторгнуть сделку в нынешних обстоятельствах, особенно если Тину придётся слишком долго её терпеть. Захочет ли эта жуткая ведьма носить голову этой Дороти? Он посмотрел в полные ужаса глаза Дороти, тот взгляд к которому привык.

— Твое сердце снова каменное? — она схватилась за грудь, как будто он хотел вырвать ее сердце, чтобы заменить им свое.

Ему не нужно было её сердце, так что ей не о чем было беспокоиться. Король гномов сделал ему одолжение, когда проклял родителей Тина своим бессердечным проклятие в отместку за то, что они не проявили милосердие к королеве гномов. Королева умоляла их спрятать её от гремлинов-мародеров, но по понятным причинам, не желая рисковать своими жизнями, родители захлопнули дверь и заперли на засов. Когда королеву, убитую на пороге дома, где прошло детство Тина, нашли, королю потребовалось кого-то наказать. Возможно, король не стал бы наказывать мать Тина, если бы знал, что в её утробе растёт дитя, или если бы нашёл гремлинов, убивших королеву. Тин был благодарен королю за это решение, потому что за те несколько лет с бьющимся сердцем, Тин понял, что ничего, кроме беспорядка, эмоции не приносят. Он с нетерпением ждал, когда магия Оза рассеялась и сердце снова превратилось в камень. Так что Дороти могла не беспокоиться за эту жалкую штуку в своей груди.

По крайней мере, пока Лион не доберётся до неё.

— Мне плевать на это, — он заскрежетал зубами. — Надо убраться с дороги, если конечно, ты не хочешь, чтобы тебя разорвали на части кровожадные ночные твари.

Дороти замерла и замолчала. Это пришлось ему по вкусу.

Она перевела обеспокоенный взгляд на освещенные фонарями дома гномов. Каждая дверь была выкрашена в пастельные оттенки цветов, как и дверь гостиницы, которую Тин уже снял на ночь. Он слегка подтолкнул её в сторону розовой двери гостиницы. И не рассчитал силу, или виной стало её слабое смертное тело, но Дороти полетела вперёд и споткнулась.

— Какого черта?

Он вздрогнул от силы ее голоса. Им не хватало еще привлечь внимание гномов. Неизвестно, кто это будет — ворчливые шахтеры или косноязычные сплетники, не дай бог, кто-нибудь узнает эту женщину рядом с ним.

— Извини, — пробормотал он, успокаивающе. Он ни капли не сожалел.

Казалось, это успокоило ее, несмотря на неискренность его тона.

— Где манчкины?

— Ман… Правильно говорить гномы, — он и забыл, что Дороти их так называла.

Она скептически посмотрела на него.

— Глинда называла их манчкинами.

— Глинда идиотка, — отрезал он и прижал Дороти к себе. Она отодвинулась от него, когда он попытался прикрыть ее своим плащом. Собиралась ли она все усложнять? Вот почему он предпочитал работу, заканчивающуюся смертью. Головы не разговаривали после того, как их отрубали.

— Перестань суетиться. Оз уже это не тот, которым ты его запомнила.

Должно быть, какая-то часть Дороти все ещё доверяла ему, поэтому она позволила ему спокойно провести её в гостиницу. Они прошли через таверну с заляпанными столами, потертыми табуретами и деревянными кружками, свисающих с крюков в баре. На полках стояли бочонки, которые откупорят, когда таверна откроется. Звук шаркающих шагов где-то позади, заставил Тина ускорить шаг на второй этаж, где он снял комнату. Каждый скрип дощатого пола заставлял его вздрагивать, не говоря о том, что ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы пройти через дверные косяки, но они добрались до комнаты, так никого и не увидев. Ленгвидер хотела, чтобы Тин доставил Дороти до конца этой недели, но Тин устал, и ему нужно было отдохнуть. Он приведёт Дороти к ней, и тогда её голова будет отсечена.

Но щелчок замка означал для Дороти вовсе не призыв к отдыху.

— Где Глинда? — И не дожидаясь ответа, задала ещё вопрос: — И почему ты сказал, что Оз не такой, каким я его помню? И что произошло с твоим сердцем?

Боги. Неужели это девчонка не заткнется?