Ульяна Гринь - Седьмое правило академии Левендалль

— Не думаю, что займу у вас много времени. Очень прошу, пожалуйста.

Господин Виссальди скосил взгляд на бумагу, потом глянул на свои кристаллы и тяжко вздохнул. Махнул рукой:

— Ваша взяла. Садитесь. Да не сюда! Вон, за стол!

Я опустилась на скамью, указанную профессором, и с готовностью улыбнулась:

— Что мне надо делать?

— Ох уж эта молодежь нетерпеливая, — пробурчал профессор Виссальди, встав. Порывшись в сундучке, достал кристалл наподобие тех, что лежали у него на столе, только не желтый, а красный. Протянул мне: — Возьмите в руку и изобразите мне какое-нибудь простенькое заклинание, из тех, что у вас получаются лучше всего.

Он застыл надо мной — большой и словно угрожающий. А я, сразу растеряв всю свою уверенность, жалко пробормотала:

— Я не знаю ни одного заклинания.

Профессор снова всплеснул руками, как наша молочница, когда ее вгоняли в досаду:

— Да что же творится? Кто же вас принял в королевскую академию магии, если вы ничего не умеете? С нуля вас учить, что ли, барышня? Да как вы экзамен — то вступительный сдали?

— Не знаю, — повторила, испуганная. А что, если у меня нет никакого магического потенциала? Вот сейчас выгонят с позором, даром, что посыл великолепный…

— Господь Спаситель, — вздохнул профессор. — Ладно.

Он вернулся к своему столу и написал несколько слов на листке бумаги послушно давшимся в пальцы пером. Потом положил написанное передо мной:

— Читайте вслух.

Я сжала кристалл в ладони и прочитала по слогам:

— Алу-кка акка-та-вум.

Кристалл дрогнул, стремительно пожелтел, побелел, раскалился и вдруг.

Взорвался в руке на мелкие осколки!

Я вскрикнула, зажмурившись, а профессор резко обернулся и зарычал:

— Что вы сделали?!

— Ничего! — пролепетала. — Он сам! Я только. я прочитала. а он как! И бам! А я ой.

Осторожно разлепив веки, взглянула на руку. Ожидая увидеть кровь и осколки кристалла, впившиеся в кожу, очень удивилась — стекло просто таяло, превращаясь в дым. Профессор наклонился над моей ладонью, вглядываясь в остатки кристалла, нахмурился.

— Так-так-так.

Выглядел он рассерженным. Это понятно — я сломала его кристалл! Вот недотепа. Даже дурацкий ритуал не могу пройти! Расстроенная, я сказала тихо:

— Простите, профессор. Не понимаю, как так получилось.

— Не понимаете! — рыкнул он. — Одни боевые файерболы вызывают в кабинете, другие кристаллы взрывают! И не понимают они!

— Простите, — повторила, готовая провалиться сквозь землю.

Господин Виссальди отобрал у меня листок с заклинанием, отвернулся. Раздался глухой звук печати, и я получила назад свое направление. На нем стоял блеклый оттиск красным цветом: «Не готов».

Ой-ей…

— Строго запрещаю, вы понимаете меня, барышня? Запрещаю применять какую-либо магию, запрещаю прикасаться к артефактам, запрещаю все! — строго и громко сказал профессор, глядя мне в глаза.

— Совсем? — пискнула я.

— Совсем!

— И насовсем? — еще тише выдавила.

— До выяснения! — рявкнул профессор. — Идите. как вас там? Вед-Камли! И помните: никакой магии! Я все равно узнаю, если.

— Хорошо, господин Виссальди, раз вы так говорите, господин Виссальди, обязательно, господин Виссальди.

Я бормотала, пятясь к двери со своим направлением в руке, и думала только о том, чтобы не споткнуться и не упасть. Только такого позорища мне и не хватало для полной картины!

В коридоре мне стало дурно. Господин наш, Спаситель душ, что же я наделала! Мало того, что ошиблась дверью, так ошибку не исправила! И еще загордилась, что меня приняли в академию — глупую провинциальную девчонку из монастырского приюта! Да разве могут у меня быть какие-нибудь способности?

Очнулась я только в парке. Не знаю, как попала туда, но слезы застилали глаза. Хоть монашки и вдалбливали в наши головушки, что все в руках спасителя, что вести себя нужно достойно и сдержанно в любой ситуации, но тут я ничего с собой поделать не могла. Обида душила, рыдания рвались из груди. И опять платочка с собой нет. Не рукавом же вытираться?

От этой мысли я обиделась уже на себя, дуру беспросветную, и зарыдала с новой силой.

— Посмотрите-ка, господа! — раздался совсем рядом насмешливый женский голос. — Вот типичное поведение современной девицы из высшего общества, которая впервые оказалась вдали от дома, от мамок и нянек! Ну что ж ты так горько плачешь, милая? Заблудилась?

В последних фразах прозвучала откровенная издевка, и я вскинула голову, чтобы увидеть говорившую. Но слезы не позволили. Я протерла глаза кулаками и смогла разглядеть девушку в черном форменном платье. Она была в окружении нескольких барышень и молодых людей и явно играла в этой компании ведущую роль. Вон, ей чуть ли не в рот заглядывают и ловят слова, как божью проповедь! А волосы! Ее волосы. Они. Коротко острижены и чуть завиваются за ушами!