Татьяна Зинина: Шагая над бездной. Наследники магии

– Счастливого пути, митора Тьёри, – сказал второй. – Антария заряжена и готова к отправлению.

Вот тогда-то… именно в этот странный момент я и осознала, что назад пути нет. Все сделано. Партия сыграна. Ничего не изменить, ничего не исправить… Ничего не вернуть назад. И как бы ни сложились наши с Келом дальнейшие судьбы, так, как раньше, уже точно не будет.

Никогда.

– Благодарю, – ответила я ровным тоном. – Это очень радует.

Полагаю, голос мой при этом звучал как угодно, но только не радостно. И тем не менее мы с коллегами чуть поклонились друг другу, как того требовал устав, после чего я загрузилась в антарию, повернула в замке ключ и… направила ее к воротам. А когда они с лязгом закрылись за моей спиной… когда в пазах задвинулся тяжелый металлический засов, я крепче сжала рычаг управления и строго-настрого запретила себе плакать.

Все. Хватит. Митора я, в конце концов, или сопливая девочка-подросток? Ведь знала, на что шла. Знала, чем придется заплатить за то, чтобы у Кела… нет, у Диара появился шанс. И теперь готова отдать эту плату сполна.

Да, я все сделала правильно. Сам бы он к такому решению шел еще несколько месяцев, если не лет. И за это время могло бы случиться все что угодно. А я не могла допустить этого. Не теперь, когда едва его не потеряла. Да, я решила за него… за нас обоих. И сама уничтожила нашу связь, нет, не магическую – душевную. То тепло, что было между нами.

Боги, да кому я вру?!

Ведь люблю его! Безумно. По-настоящему сильно. Потому и пошла на все это. Потому теперь готова выть от боли. Потому… и уезжаю туда, где он в ближайшее время точно не появится. Чтобы не видеть холод и презрение в таких любимых глазах, в которых раньше для меня горели лишь синие искры.

Кел лежал в своей шикарной широкой постели и невидящим взглядом смотрел на потолок. Мыслей в голове, которая после ухода Эли снова начала болеть, было даже больше чем нужно. Они вертелись, летали, метались от одного к другому. Он ведь правда пытался понять. Найти причину, по которой она… та, кому он верил, та, кто успел так въесться в его душу, поступила настолько подло.

Нет… Эли не способна на подлость. Она бы просто не смогла сделать что-то подобное. Значит, действительно считала, что поступает правильно. Увы… сам Кел был другого мнения. Вот только она не удосужилась поинтересоваться, что он думает по этому поводу. Просто приняла решение за него… за них двоих.

Ручка на двери едва слышно скрипнула и опустилась, заставив лежащего в кровати Клевера насторожиться. Но и теперь он не изменил позы, даже взгляда от потолка не отвел. По непривычным осторожным шагам Кел сразу определил, что это не Эли и не доктор. А никто другой сейчас ему был не интересен.

А пришедший человек закрыл за собой дверь, зачем-то повернул в замке ключ и, пройдя куда-то вглубь комнаты, остановился.

– Знаешь, я по-разному представлял себе эту встречу, – спокойным тоном начал гость.

От звучания его голоса Кел вздрогнул, будто его ударили магическим импульсом. Но только приподнявшись на локтях и устремив взор на стоящего у кровати светловолосого мужчину, смог окончательно поверить, что ему не показалось и что перед ним на самом деле… император.

– Иногда, в особенно страшных снах я видел, как твое обгорелое тело снимают с костра, – с какой-то болью в голосе продолжил Олдар. – Видел… и понимал, что опоздал. Что не смог тебя спасти. И поверь, Ди, это были настоящие кошмары. Каждый раз… подписывая очередной приказ о вынесении смертного приговора подходящему по возрасту магу, я боялся, что им можешь оказаться ты.

– Дядя… – выдохнул Клевер, кое-как принимая сидячее положение. Все же говорить с правителем империи полулежа даже ему казалось неправильным.

Но его величество на такое обращение только хмыкнул и как-то особенно грустно улыбнулся. А затем придвинул ближе к кровати одно из кресел и, расположившись в нем, снова посмотрел на Кела.

– Я знаю, Ди, что ты винишь меня в смерти Эдгара Стерфилда. И признаю, его казнили по моему личному приказу. Но знаешь почему? Нет, не за магию. О том, что он маг, мне было прекрасно известно и ранее. А казнили его за то, что он пошел против меня, предал тебя и твою мать, рассказал о вас Шамире, моей тогдашней супруге. А уж она-то и решила избавиться от тех… кого я любил.

Он замолчал, разглядывая осунувшееся бледное лицо Диара, и вдруг улыбнулся… Будто человек, до сих пор не верящий в свое счастье.

– Но, наверное, я не с того начал. Так ведь, Ди? – хмыкнул правитель империи и снова напомнил Келу того улыбчивого человека, который так много времени проводил с ним в детстве.