Амелия Грэмм - Морфо [litres]

Все головы змея в одно мгновение оказались рядом, окружив Флинна ужасающим куполом из глаз, острых клыков и подрагивающих раздвоенных языков.

– Мальч-ч-чик, как ты пос-с-смел с-с-совер- ш-ш-шить такую дерз-з-зос-с-сть, – прошипел демон сотнями голосов. – Ты не с-с-смож-ж-жеш-ш-шь без-з-з нас-с-с, мы нуж-ж-жны тебе.

Белесые глаза расширились, и Флинн увидел в них свое прошлое. Как он играл с отцом в футбол, а в это время бабушка ждала их дома, приготовив целый поднос орехового печенья. Этот вкус не забыть никогда. Как хохотал до боли в животе, когда Ферни резвился в высокой траве. Розовая лента языка смешно прилипала к носу пса, стоило тому сделать очередной прыжок. Флинн видел то время, когда его мать еще не болела, а их семья была счастлива. Когда у него еще была семья…

Воспоминания мелькали перед ним, как дома и деревья мелькают в окне поезда. Вот они с Корки пошли на концерт любимой рок-группы «Вообрази гориллу». Флинн до глубокой ночи заслушивался их песнями, постоянно проигрывая пластинку, пока мать не начинала громко стучать в дверь, требуя тишины. Как же было здорово наконец-то услышать любимую музыку вживую и на полную мощность! Уши закладывало, тело начинало двигаться само по себе, а сердце подхватывало знакомую мелодию и учащенно билось, повторяя ее ритм.

Вдруг Флинн перенесся в момент, когда впервые увидел Лейду. Вечеринка, она болтала с какой-то девчонкой и скучающе перебирала пряди своих волос. Он стоял поодаль и бессовестно пялился на ее красивые губы, глаза, тело. Тогда Флинна впервые липкими лапами коснулось совершенно незнакомое чувство: вожделение. В мыслях он позволил себе многое, очень многое, и даже не стыдился этих откровенных фантазий. Лейда поймала его жадный взгляд и ответила соблазнительной улыбкой. Фантазии стали еще бесстыднее.

Воспоминание о первом увлечении утекло куда-то во тьму, но тут же появилось новое: первый день в банде. Они с Доггидом убегали от полиции, пытаясь затеряться в недостроенном здании, но хруст бетонной крошки под ногами постоянно выдавал их. Найдя какую-то подсобку, загороженную стальными листами, они кое-как протиснулись внутрь и притаились. Полицейские потеряли след и теперь шли неторопливо, внимательно осматриваясь по сторонам. В подсобке было душно, воняло сыростью и ржавчиной. Доггид шепнул: «Замри». Бетонная крошка хрустнула под тяжелыми сапогами полицейского. Флинн перестал дышать. Казалось, что его сердце вот-вот начнет высекать искры, настолько бешено оно стучало о ребра. Яркий луч фонарика юркнул в щель между листами и резанул по глазам. Шаги начали отдаляться. Пронесло! От пережитой погони внутри Флинна взорвалась адреналиновая бомба, и, признаться, ему чертовски понравилось это чувство. Он подумал, что быть членом банды – очень круто. Знал бы тогда он свое будущее, сам бы себе врезал за такие мысли.

И это воспоминание смыло на дно памяти, и вместо него волной накатилось другое. Флинн совсем маленький. Его голова лежала на коленях матери, летнее солнце светило ярко, пробираясь под веки разноцветными бликами, теплый ветерок касался щеки. Пахло персиками: мать любила фруктовые духи. Она что-то напевала себе под нос и нежно гладила Флинна по волосам. Так спокойно и хорошо. Он нехотя разлепил веки и посмотрел на мать. Она улыбалась. Сердце окутало забытое тепло. Он так давно не видел ее улыбки. Когда же все изменилось? Когда его жизнь начала рассыпаться на части? И тут Флинн вспомнил другую сторону своего прошлого: и голодные времена, и одиночество. То время, когда буквально все катилось в тартарары, и часто он сам подливал горючее, ускоряя процесс: ушел из дома, связался с дурной компанией, стал заниматься мутными делами, мало заботясь о последствиях.

В белесых глазах Флинн много раз видел самого себя – светловолосого парня, которому не исполнилось и семнадцати. Бледная кожа, ярко-синие глаза, поджарый и гибкий. Внешне он был копией матери, и это ему не нравилось. Ему в себе не нравилось абсолютно все, в чем он был похож на нее. Вдруг в глазах змея промелькнул образ бабочки с синими крыльями. Флинн дернул плечами, прогоняя наваждение.

– Не-е-ет! – взревел он, замахнулся и слепо рубанул мечом.

Одна из голов отделилась от длинной шеи и с всплеском упала в воду. Остальные взвыли, почувствовав боль собрата. Флинна было уже не остановить. Он рубил направо и налево, отсекая все больше голов демона Прошлого, который и не думал сдаваться. То и дело в руки и плечи Флинна вонзались острые клыки, отравляя его ядом сомнения, но он боролся, боролся так отчаянно и смело, как никогда раньше. Нет, ему нельзя увязнуть здесь, вечно скитаясь в этих туманных водах, полных мнимого счастья. Он не хочет тлеть на останках своего прошлого.