Ольга Пашнина: Свидания со злодеем

— Если магия станет легальной, Эйнгория сможет давить на Чармерд. Они застряли в прошлом веке. Нужен кто-то, кто поведет за собой и докажет, что колдовство само по себе — не зло и не добро, а просто навык, способность. Если магия станет здесь легальной, то совет сможет ставить условия Чармерду. Они не смогут закрыться, будут вынуждены ослаблять законы. Первоочередная задача: добиться отмены смертной казни. А дальше посмотрим, — говорил Габриэл.

И я послушно вздыхала, понимая, что глобальные изменения куда важнее моря, которое сегодня изумительно красиво волновалось, восхищая меня мощью и красотой.

Обычно я возвращалась с прогулки и сразу шла на ужин, но сегодня немного задержалась. Вымыла руки, вытащила из бумажного пакета эклеры, водрузила их вместе с чаем на серебряный поднос и отправилась наверх, к Харальду.

— Можно? — осторожно заглянула в апартаменты.

Он сидел в кабинете, что-то читал, опустив очки на самый кончик носа. Мне всегда становилось неуютно, когда я входила в комнаты, выделенные Лотнеру. Я чувствовала себя последней сволочью, отпирая его дверь ключом и запирая после того, как выходила. Муж Шанель запрещал выпускать Харальда до момента, пока он не научится контролировать магию. А он учиться не желал и, кажется, продолжал ненавидеть Габриэла, а вместе с ним и меня. Только вот зачем тогда дал свою кровь? Почему просто не позволил мне умереть, отомстив всем и сразу?

Все равно он не признавал во мне дочь. Даже не пытался.

— Я принесла эклеры и чай. Сегодня прохладно. Шторм.

Лотнер только пожал плечами, и я вздохнула. Холодный прием — вот то неизменное, что каждый раз ждало меня в его апартаментах. Сколько ни старайся, сколько ни приходи. Я долго не решалась с ним даже заговорить.

— Харальд… я не поблагодарила вас за кровь. Вы спасли мне жизнь, спасибо.

— Не за что. Это все? Можешь забрать сладкое, я не буду.

— Поговорите со мной, — попросила я.

Получилось куда жалобнее, чем хотелось.

— Мой мир рухнул. Мама и папа оказались неродными. Я ничего о вас не знаю. Ничего не знаю о маме. Какой она была? Как вы познакомились?

Харальд угрюмо молчал, продолжая сверлить взглядом книгу. Впрочем, не переворачивая страницы вообще. Он вряд ли понимал, что читает, скорее, просто считал секунды до момента, когда я уйду. И зачем я вообще к нему приходила?

— Ладно. Забудьте. Извините, что помешала.

Я поднялась с софы, на которой сидела, и вдруг охнула, согнувшись почти пополам.

— Что?

Харальд поднялся, едва успел подхватить меня и усадить обратно. У него оказались удивительно горячие ладони. Или это я так замерзла? Во всяком случае, меня била мелкая дрожь, но, наверное, больше от волнения.

— Ничего, — выдохнула я. — Все в порядке.

— Заметно. Ты вообще восстановилась? Или носишься с едва затянувшимися ранами? Дай сюда, посмотрю.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Все в порядке. Я просто…

Густо покраснела и отвернулась.

— Я просто беременна. Мне иногда бывает плохо. Это нестрашно.

— Вот как, — спустя долгую паузу произнес Харальд. — Гримвелл знает?

— Еще нет. Я сегодня ходила к лекарю. Немного страшно. Прошло всего ничего после того, как Генри… и вообще я даже не знаю, нужен ли Габриэлу ребенок. Если все его чувства не серьезны… я не хочу снова остаться одна.

Я затихла, вслушиваясь в хаотичные удары сердца. Оно снова билось так, как ему вздумается. Почему я не могу быть такой же хладнокровной, как Габриэл? И почему так плохо знаю людей? Я совершенно не ожидала, что Харальд вдруг заговорит:

— Твоя мама тебя любила. Она бы порадовалась, что тебя вырастили хорошие люди. Думаю, это устроило бы ее больше, чем если бы ты осталась со мной. Я бы довел тебя до виселицы.

Удивленно моргнув, я посмотрела на Харальда и… в один миг поняла, что мы оба с Габриэлом дураки. И что Лотнер злился не на нас за вынужденное заточение и не на статус беглого колдуна в Чармерде, а на себя. За ненависть к магии, едва не погубившей всех, за найденную дочь, которую считал мертвой, за то, что вся жизнь и убеждения в ней оказались ложью.

Я накрыла его руку своей, чувствуя, как становится немного теплее.

— Я жалею, что выросла в приюте, а не с вами. Я очень люблю родителей и никогда не забуду, что они спасли меня. Но мне бы хотелось узнать, что такое иметь отца.

— Я не умею им быть, Теана, — покачал он головой.

— Вы ведь искали меня. Это уже кое-что.