Галина Мишарина: Запретная Родина (СИ)

– Бури! – радостно произнесла я, зная, что нужно немного потерпеть, и нечто важное покажется из-за угла памяти. – Где он сейчас, Алеард?

– Точно не знаю. Я встретил его в одном из миров. Он сказал, что ждет нас. Тебя, меня и всех, кто потерян. А ещё сказал, что не станет вмешиваться, мы во всем должны разобраться сами.

– Алеард! – пронзила меня долгожданная мысль. Я выпустила из рук штурвал, и он подхватил его. – А что же наша Земля?..

Я снова вспомнила, и это было ощущение, подобное тому, когда вдыхаешь, выныривая, глоток живительного воздуха. Разве что вдохнуть можно было почти безболезненно, здесь же в носу защипало, голова пошла кругом, ноги стали ватными, я успела почувствовать на губах неприятный соленый вкус крови, бегущей из ноздрей, и свалилась, блаженно отдаваясь нахлынувшей дурноте.

Я улетела далеко, за самый край Вселенной, туда, где, наверное, отдыхал Бури, пока ещё не был рожден. Вспомнила Землю, своих родных и друзей. Миры, где я успела побывать, расплывались, но люди, обретенные в иных реальностях, казались живыми и осязаемыми.

Вот мы с Алеардом плаваем в бушующем океане, но я знаю – волны не причинят нам вреда. Мы смеемся, и я норовлю уплыть от него, или занырнуть поглубже, но он меня настигает… Вот город из синего камня, и конь серый, как скала. А этот город – белый, стоящий над обрывом. Еще города, и еще… И прекрасные края, где не ступала нога человека: то замерзшие пустыни, полные тишины и печали, то тенистые живые леса, то горные луга, заселенные яркими цветами. Реальности проносились мимо, и я успела выцепить из всего этого отнюдь не б о льшую часть. Но я вспомнила главное: саму себя и тех, кто был мне дорог, обретенных и потерянных друзей. Возможно, не всех, но тотчас пришла и уверенность, что вскоре память восстановится полностью.

Я очнулась и почувствовала, что Алеард гладит меня по щеке. Приоткрыла глаза, увидела, что он склонился надо мной, и снова опустила веки, позволив телу остаться в состоянии легкого оцепенения от того, что душа моя улетала в это необходимое путешествие. Алеард молчал. Моя голова лежала на его коленях, и мне было хорошо. Я понежилась еще немного, потом приподнялась. Он тут же обхватил меня, посадил рядом с собой, придерживая за плечи.

– Как ты, малышка?

– Ничего страшного, – ответила я бодро. – Это воспоминания.

– Со мной тоже было нечто подобное. Это выматывает, пока что не напрягай больше свою мысль. Ты и так перестаралась.

– Это так странно. Совсем не больно, но неприятно. И все-таки я бы хотела вспомнить все.

Алеард посмотрел на меня строго.

– Знаю, но не надо. Чем чаще вспоминаешь, тем больше теряешь сил. Сделай перерыв.

Я кивнула и склонила голову к его плечу, чтобы спустя несколько минут снова встать у штарвала. Минут через тридцать мы причалили к крутому песчаному берегу, поросшему высокими соснами. Захватили кое-какую провизию и стали подниматься наверх. Алеард крепко держал меня за руку.

Вокруг было тихо и торжественно, только ветер шелестел в кронах деревьев, да изредка какая-нибудь птица кричала в глубине леса. Под ногами сухо и приятно хрустел песок. Иголки у этих неземных сосен были не колючими, и мы разулись. Ещё одно позабытое ощущение блаженства: вот так пройтись по земле без обуви…

Наконец мы миновали основной подъем и оказались на верхушке холма – плоской, поросшей травой и цветами. Я огляделась, и сердце ушло в пятки: это снова нахлынули воспоминания…

…Я нашла это место, когда обживала усадьбу. Гуляла по окрестностям и поднялась ради забавы на холм – осмотреться. Росли по берегу реки сосны, под ногами хрустел песок. Дело было в июле, лето выдалось пасмурным и дождливым, и я обнаружила великое множество грибов – маслят и рыжиков. Я подумала, что непременно вернусь сюда попозже, соберу полакомиться, и пошла дальше.

На самой верхушке я задержалась надолго, и дело было не в прекрасном виде, что открывался оттуда. На вершине холма росли колокольчики. Ни трав ы , ни других цветов, только немыслимое количество гигантских колокольчиков. Настоящие сине-фиолетовые заросли! Однако больше всего меня поразили камни самых причудливых форм и размеров, с вкраплениями и дырами. Самый массивный лежал криво, что позволяло с легкостью забираться на него и валяться кверху животом, провожая облака. Были маленькие и острые, как стрелы, и средние, шершавые. И длинные, похожие на столбы, и короткие, квадратные. Были подобные большим лепёшкам, словно обгрызенные по краям невиданным едоком. Эти камни жили своей жизнью, они срослись с землей, впитались в нее, казалось, что у них появились корни. Целый сад камней! Одни были серыми, другие чёрными. Попадались и с переливчатыми вкраплениями слюды или серовато-розовые, гранитные. Я влюбилась в это место.