Ритуля Довженко - Некрасавица и Нечудовище (СИ)

Перед сном, я лежала на кровати и думала об этом старике. Освободить я его не могла. Я пробовала разбить оковы прутом, который валялся неподалёку, видимо, тот самый, что оставили Мартин и Мэни, но я лишь натёрла им руки. Говорить кому-либо о нем мне хотелось. Слишком много вопросов... да и к тому же раз это тюрьма - он преступник. Даже если прошло столько времени. Они не смогут просто так взять и отпустить его.

Последние несколько дней шёл дождь, сильно похолодало и, кажется, я простыла. В первый день мне было так плохо, что мне пришлось звать тётушку Лорейн, чтобы она помогла мне спуститься вниз, весь день она обхаживала меня и не было и речи о том, чтобы можно было ускользнуть из-под её опеки и выйти из дома. Правда из-за неё же мне стало гораздо легче уже на следующий день и тётушка Лорейн спокойно отправилась на рынок, видя, что я могу спокойно дышать и даже сплю без кошмаров. Однако стоило ей уйти, я все же решилась на вылазку в горы. Правда пройдя до середины пути, я изрядно пожалела об этом. Голова кружилась, в глазах темнело, но я, превозмогая себя, спустилась в прохладу подземелья и как ни странно там, где было влажно и холодно, мне сразу стало лучше, чем на улице под ярким солнышком Нуарии. Я практически кулём свалилась на скамейку и тяжело дышала.

- Прости, что не пришла вчера… я заболела... – И к чему эти извинения? Я поморщилась, мой голос был каркающим и совсем не похожим на мой обычный милый и мелодичный голосок. Его глаза следили за мной, хотя я была уверена, что он не видит меня. Когда я махала перед его лицом руками, он даже не замечал этого.

У меня с собой были фрукты, молоко и травяной настой, который я ежедневно скармливала ему, чтобы его силы восстановились быстрее. Настой был разработан лично мной, и опробован на нескольких людях и прекрасно справлялся с любой усталостью и болезнью. Сейчас я и сама глотнула его, чувствуя, как тепло растекается по внутренностям. Также я достала хлеб и мясо. Нарезая все удобными кубиками, я заметила, как дрожат мои руки, и вздохнула. Все-таки это была плохая идея. А он совсем не выглядит умирающим, чтобы я с температурой бежала сюда. Впрочем, я отдавала себе отчёт, что скорее всего делала это, чтобы потешить собственное самолюбие. Посмотрите на меня, я спасаю человека и жертвую ему себя. Вряд ли кто-то оценит эту жертву, в том числе и тот, кого я спасаю, потому что вряд ли он осознает даже её. Я снова вздохнула.

Осторожно я складывала ему в рот кусочки еды, приговаривая разные вещи или песенки словно с маленьким. И все больше поражалась тому насколько хорошо сохранились его зубы, такие молодые, я бы сказала, и очень красивые. Особенно пугающими выглядели клыки. И я старалась осторожнее быть с ними, но с моим состоянием сегодня и с туманом в голове не мудрено, что я пропустила тот момент, когда сама же скомандовала «кусай» и совершенно запамятовала, что не убрала ещё свои пальцы, держащие хлеб с мясом. Боль обожгла палец, я резко дёрнула руку обратно и с ужасом осмотрела след от клыка и ровную бороздку от него же. Кровь никак не останавливалась, надо было чем-то её остановить… Пока я доставала салфетку и обматывала им мой палец, что было непросто из-за катившихся градом слез, старик вдруг задёргался в странных конвульсиях. Я замерла, в неярком свете фонаря пытаясь понять, что с ним. Он словно пытался что-то сказать и. одновременно выгибался дугой, натягивая кандалы. Мне стало страшно. Страшно и от того, что происходило и от того, что все равно помочь не могу, и от собственной боли в пальце, так странно пульсирующей. Вдруг старик втянул воздух в себя, и я услышала, что он что-то пробормотал, но вот что я не расслышала.

- Что?.. – Мой голос звучал тихим блеяньем…

- Кровь… - более ясно повторил он. И мне стало по-настоящему страшно. Он не человек – пронеслась мысль в голове, у него есть клыки и вообще… В этот же миг с громким скрежетом вдруг оторвался от стены один из кандалов, затем с таким же напряжением - второй. Сердце учащённо бухало в груди, а туман в голове мешал нормально думать. Потом сквозь него вдруг яснее проступила паника, и я, придерживая юбки, помчалась на выход. Коридор мне был знаком, однако меня всё равно преследовало чувство дежавю, как в тот раз, когда я также мчалась ко коридорам, только тогда я просто испугалась живого мертвеца, а сейчас этот мертвец шипел за моей спиной и гремел оторванными кандалами. Страх вовсе не предавал мне сил, в глазах темнело, а ноги заплетались и путались в юбках. Я бежала до тех пор, пока не поняла, что поворота нет и я, скорее всего, его пропустила. И, значит, впереди лишь тупик и за мной ЭТО...