Лия Сальваторе: Космическая одиссея капитана Джонса

– Такой торт и есть жалко, – согласился я с дочкой и опустил ее на землю.

– Папа, я стала выше? Посмотри, стала? Ну стала же?

Я опустился на одно колено и приложил руку к макушке дочки, как бы измеряя ее высоту.

– На целый сантиметр. Скоро меня догонишь.

Эмма счастливо улыбнулась и запрыгала на месте от счастья. Я всегда звал ее солнышком, потому что она излучила только любовь, тепло и счастье.

– Хочешь посмотреть на свой подарок?

Я достал из кармана прозрачный пластиковый прямоугольник, на котором то исчезали, то появлялись неоново светящиеся буквы.

– Это билет? Куда это билет?

Эмма взяла из моих рук прямоугольничек, и буквы вспыхнули от био контакта с его владельцем.

– Компания «Эль дьябло», крейсер «Аркадия», класс 14А, вылет 21-го числа пятого месяца, 10:00 по местному времени, место назначения «Планета Четырех Солнц», космопорт «Z»… – по слогам прочитала девочка и закричала от радости. – Папа, это же билет на ЧС!!! Мы летим на ЧС!!!

Я улыбался, глядя как прыгает от радости моя дочь. Эмма понеслась в дом, показывать билет маме. Забрав из рейдера планшет с чертежами, я отправился следом за ней.

Катрин постаралась на славу, украсив наше жилище как можно более празднично. По дому бегали дети, с которыми Эмма дружила в школе Начального космологического образования. Это были, своего рода, курсы, на которых детей обучали основам выживания в космосе, обращению со всеми видами связи, чтобы уметь подал сигнал бедствия, объединенному языку, на котором должны были говорить все разумные существа и многому другому, необходимому в наш век. Самым важным был язык, на котором велись все документы и разговаривали все от мала до велика. Жизнь формировалась в разных уголках Вселенной, и нашу галактику населяли пришельцы со всех ее концов. Языки формировались по-разному, и никто никого не понимал. Встала острая необходимость найти универсальное средство для общения, и лингвистами начал активно разрабатываться язык, доступный для произношения всем известным разумным существам. Не могу назвать его звучным или красивым, но говорить на нем приходилось большую часть жизни. Мой родной язык был куда мелодичнее, хоть я и не помню его названия и не смогу написать на нем ни слова. Дома мы говорили только на нем.

– Я скучала, – раздался нежный шепот моей жены, и Катрин, подошедшая сзади, нежно обняла меня за плечи. – Эмме очень понравился твой подарок. Кажется, она уже собирает вещи.

– Вылет же только через неделю, – улыбнулся я, поворачиваясь к жене, и поцеловал ее.

Катрин обвила мою шею руками, и мы спрятались в небольшую нишу в стене, чтобы нас не увидели дети. Да, я очень любил свою жену. Она была самым прекрасным созданием во всей Вселенной. Я вытащил заколку из ее светлых волос и нежно провел кончиком носа по ее шее.

– Катрин, я люблю тебя.

Я спустил бретельки легкого платья с ее плеч, чтобы насладиться их бархатной кожей, и еще крепче прижал к себе. Мне невыносимо хотелось уединиться с ней в нашей комнате, но приходилось ждать до вечера.

– Киллиан, нас дети ждут, – голос Катрин был наполнен ответным желанием.

Я поддел тоненькую бретельку зубами и нежно вернул ее на место.

– Эмма сказала, ты приготовила просто фантастический торт.

Катрин усмехнулась.

– Я отредактировала один рецепт в кулинарной программе, добавив туда кое-что свое.

Она запустила руки в мои волосы, и я закрыл глаза от удовольствия.

– Это запрещенный прием, – севшим голосом произнес я. – Ты же знаешь, я теряю голову, когда ты так делаешь.

– Знаю, – улыбнулась Катрин и убрала руки. – Идем к детям.

Мы покинули наше убежище, и я отправился переодеться. Моя жена опять поменяла расположение комнат, но я уже настолько к этому привык, что без труда нашел нашу. Поставив в уме галочку все-таки сделать голографические таблички для дверей, я достал из шкафа светлую рубашку и джинсы. Тысячи лет научно-технического прогресса, а люди так и не придумали ничего удобнее джинсов. Открытый космос не в счет. Там волей-неволей приходиться носить скафандры. Правда, сейчас это уже не те громоздкие конструкции с пузырями на голове. Я видел парочку таких в музее истории освоения космоса. Скафы нашего времени – это плотно облегающие комбинезоны из не пропускающего излучения материала, имеющие автоматическую систему кондиционирования и эмблему компании-перевозчика. Такие скафандры выдаются на взлете любого космического корабля, и снимать их нельзя ни в коем случае .