Ольга Пашнина: Ведьма в шоколаде

Лица мужчин вытянулись. А что они хотели? Один потакает гадостям сестрички, второй ведьм штабелями укладывает.

— Марк — мой брат, — сухо пояснил Фолкрит.

Упс… конфуз.

— Какая милая семейная встреча, — язвительно протянула. — Братья и… кем я вам приходиться буду? Невестка? Кузина? Сноха?

— Пока что — управляющая лавкой, — сказал Фолкрит.

— Что ж, вынужден вас покинуть, — посмеиваясь, откланялся Марк. — Леди Гринвильд… еще увидимся. Дрэв, заскочи вечерком, надо кое-что обсудить.

— Прошу. — Мне почудился в его голосе издевательский тон.

Вообще мужчина выглядел не так презентабельно, как на встрече с родителями. Каким-то помятым, что ли. И смотрел исподлобья, хмуро. Хорошо отметил помолвку, поди.

Дверь лавки со скрипом открылась, впуская нас внутрь. Шаги гулким эхом отдавались в полупустом помещении, а от каждого неловкого движения в воздух вздымалась пыль. Я несколько раз чихнула и поморщилась. Знала бы, в какую развалину придется идти, надела бы мешок из-под картошки.

— Все очень просто. Приведи лавку в порядок — ничего, что я на ты, хотя какая разница — и открой ее для посетителей. Срок твоей работы — год, времени больше чем достаточно.

— Что вы задумали? — спросила я. — С Сарой. Вы что-то задумали.

— С чего ты взяла? Сара — моя невеста, только и всего. — Он зевнул и осмотрелся в поисках места, куда можно сесть.

Не нашел и тоскливо сморщил нос.

— И я случайно попала в вашу лавку на отработку?

— Конечно! — с такой искренностью воскликнул Фолкрит, что я сразу поняла: врет.

— Почему лавка закрыта?

— Не могли найти управляющего.

Ага, так я и поверила. Да полно людей, которые не упустят шанс встать во главе магазина на центральной улице! А продавец? Неужели никто-никто не соглашался здесь работать… причем долгое время, вон, пылищи-то сколько накопилось.

— В общем, у тебя задача очень простая, — сообщил мужчина, — подготовь здесь все и начни работать.

— А товар?

— Привезут.

— Вот так просто!

— Вот так просто! — передразнил меня Дрэвис. — Знаешь, ты и так доставляешь много хлопот. Я хотел красоточку Гринвильд в жены, а не работать нянькой ее сестры. Так что давай не будем создавать друг другу проблемы и разойдемся через годик полюбовно.

— Поразительная наглость! — прошипела я.

— Прости? — Фолкрит сделал удивленный вид. — Смею тебе напомнить, что не я кинулся с кулаками на сестру и не мне выписали общественные работы. Я тебя здесь не держу, можешь сообщить суду, что отказываешься выполнять предписание. Тебя упекут в камеру, а еще наверняка отправят характеристику в академию. Как долго ты там продержишься после этого?

Мне осталось только бессильно скрипеть зубами, а в голове вертелось: «Ну, я тебе отомщу!» Да, я не могу избежать работы на Дрэвиса Фолкрита, но я могу существенно осложнить ему существование. И непременно это сделаю, ибо жених моей сестры — мой враг!

— Хорошо, — расплылась я в улыбке, которой позавидовал бы и аллигатор. — Я не могу не работать у вас. Но это не значит, что буду работать хорошо.

Глаза Фолкрита как-то подозрительно сверкнули.

— Угрожаешь мне?

— Предупреждаю! — отрезала я.

— Что ж, — мужчина улыбнулся мне в ответ, — в долгу не останусь! Удачной работы, леди Гринвильд. Ах да… я буду заезжать с проверками. И если тебя не окажется на рабочем месте — попрощайся с местом в академии. Будет жалко потратить такой талант впустую.

Он бросил ключи на прилавок и оставил меня в кромешной тьме скрипеть зубами и придумывать ужасающие кары на голову этого недоразумения, чтоб им вместе с Сарой икалось. А затем запал на воинственность иссяк, и я без сил опустилась на какой-то пыльный стул.

Тоска-а-а смертная.

Вообще я любила одиночество и уютные магазинчики. Книжные преимущественно, но какая разница? Уныние вызывало то, что все планы на каникулы пошли крахом, что надо возвращаться домой, где все на меня злятся, что придется работать на этого самодовольного Дрэвиса Фолкрита.

Они с Сарой стоят друг друга! Готова поспорить, он специально подстроил все так, чтобы я попала на отработку к нему. Теперь им открылись поистине шикарные возможности меня добить.

Я откопала на полке табличку с часами работы и вздохнула: с девяти до девяти. Двенадцать часов, без выходных, среди сладостей и гадостей. Так выглядит алхимический ад.

Но делать нечего, у Фолкрита было преимущество, и немалое. Хоть я и частью существа смирилась с тем, что академию придется бросить, намеренно приближать эту жуткую дату не хотелось. Все равно придется отработать, не здесь, так в другом месте, а то и вообще в камере все лето просидеть. За работой можно было отвлечься от мрачных мыслей и оглушающего чувства несправедливости.