Андрей Мансуров: Доступная женщина

Боже, да он снова краснеет!

Свирепо сжав зубы, и сердясь больше всего на самого себя, что позволил втянуть в этот мерзкий «выбор», он быстро двинулся вдоль стекла. Только держась теперь как можно дальше от него – он уже почти не мог выносить все эти жалостливые взгляды. И протягиваемые к нему в немой мольбе худые и бледные руки действовали, как кнут на лошадь!

Теперь он смотрел только на лица – почти аскетически худые стандартно-одинаковые фигуры не вызывали почти никакого желания!

Вот! Эта очень мила! А если честно – напомнила чем-то одну малышку из детства.

Он тогда украдкой убегал, и подглядывал через дыру в заборе – в Интернат для подростков-девочек.

Пока матери не с кем было его оставить, и она брала его с собой на работу – в Интернат для совсем уж крошек, до двух лет, он имел возможность не то, чтобы свободно гулять по территории во время тихого часа, а и исподтишка подглядывать за таинственной и непонятной жизнью там, за трёхметровым бетонным монолитом забора. И уж возможностью заглянуть везде, куда удавалось заглянуть, не пренебрегал!..

О чём теперь тоже вспоминал если не со стыдом, то с известной долей раскаяния – бедные девчонки! Какая у них там царила муштра: куда хуже, чем в казармах Контрактников-солдат! А наказания голодом… Об этом лучше не думать – иначе он никогда не решится. Но, похоже, он уже…

Михаил подошёл ближе.

Глаза… Да, глаза чертовски большие и заплаканные. Все в красных прожилках, и блестят – словно поток слёз не кончается никогда… Ну, или имеется дисфункция слёзных желёз. Но уж это – вряд ли! За здоровьем всех обитательниц тщательно следит огромный штат медиков – у него даже есть один знакомый. Весьма состоятельный. Только уж очень нервный. Специфика накладывает отпечаток – огромная ответственность! Ведь «товар» должен иметь «товарный вид» и содержаться только в «рабочем состоянии»!..

Хотя немаленькая зарплата очень даже стимулирует таких, как этот врач и его коллеги, тщательно проверять все показатели, снимаемые дистанционно компьютером, и через видеокамеры неусыпно отслеживать попытки суицида, которые, как по секрету сообщил Семён Владленович Михаилу, случаются на нижних Этажах по три-четыре раза на дню только в их Этернотеке.

Он сделал вид, что смотрит на табличку – текста на ней оказалось куда меньше, чем у тех, наверху.

Так, почитаем. Только чтобы оторваться от этих, ну прямо бездонных, чёрных колодцев, глядящих не то с мольбой, не то с укоризной.

Наталия Кудинова. Двадцать два года. После потери девственности была востребована… Пятнадцать раз. Нареканий – нет. Кормёжка – той же пищей, что ест сам клиент.

Цена… Странно – девушка симпатичная, и не слишком даже худая, а цена… Ниже, чем у многих здесь.

Ага – вот в чём дело. Отмечается некоторая склонность к перееданию. И телевизионным передачам. И… Вот – главное: любит поговорить. Отмечено четырнадцатью клиентами как главный недостаток. (Это он понять может! Кому же понравится, когда тебе тараторят всякую чушь, а ты хочешь… Хотя бы спокойно подумать. Или посмотреть футбол.) А ещё любит… Готовить?! Хм-м… Заинтриговали.

Ладно, «говорливая», или нет – внешне она весьма… Привлекательна. Для него.

Осмотрев ещё раз кандидатку на проведение его «курса оздоровительного секса», и найдя, что видимых изъянов ни в фигуре, ни в лице нет, он нажал зелёную кнопку. Лицо девушки за окном вроде чуть изменилось – она вроде, даже улыбается!

Да нет – какой, к чертям, улыбается – она рыдает взахлёб! Слёзы текут буквально ручьями по бледным щекам, но она даже не пытается закрыть лицо руками, или как-то спрятать или хотя бы отвернуть это самое лицо от него!

Запрещено, что ли, тут низшим категориям отворачиваться?..

Его покоробило – словно когтистая лапа прошлась по сердцу.

Но… Передумать?

Он, сжав челюсти так, что заскрипели зубы, двинулся к ближайшему лифту, кинул взгляд на план корпусов, и поехал назад, к Приёмному Холлу.

Работа в Холле кипела вовсю: теперь клерки сидели за пятнадцатью стойками, а клиенты в огромном помещении буквально роились – прямо как мухи, слетевшиеся на…

Оформлением Контрактов на длительные сроки занимался специальный Отдел и явно опытный клерк – к нему Михаила проводил секьюрити.

Комната офиса оказалась небольшой и уютной. Клерк – пожилым и, то ли – усталым, то ли – больным. Он поминутно снимал старомодные очки и протирал запотевающие стёкла. Однако лишних вопросов почти не задавал – все только по делу.