Ольга Пашнина: Королева сыра, или Хочу по любви!

— Продала кольцо, которое Рикард подарил на помолвке. Глаза Уны округлились и стали размером с два небольших кофейных блюдца. — Ты с ума сошла? Он убьет тебя, когда ты вернешься! Я только покачала головой. Уна есть Уна, несмотря на учебу в академии и относительную свободу, она куда более послушная дочка, чем я. Прежде всего потому что не живет иллюзиями о вечной любви и верности.

— Я не вернусь к Рикарду. Он оскорбил меня. И может злиться, сколько угодно. — Никки, мне так за тебя страшно! Ты ведь все потеряешь! Став женой Рикарда Тентена, ты приобретешь надежного и влиятельного мужа… — А еще — ветвистые рога, — отрезала я. — Мне не нужен муж, вытирающий об меня ноги. Если позволишь напомнить, мой род тоже не самый последний в Азор-граде, а я — молодая и симпатичная девушка. Если господин Тентен пренебрегает моей красотой, я пренебрегу его деньгами и подарком. К тому же, мой бывший жених, вероятно, слишком глуп, иначе не попался бы так абсурдно. Что это за следователь, интрижка которого стала явной из-за наивного желания невесты принести ему обед?

Все это Уна слушала, открыв рот, а потом… потом ее взгляд метнулся в сторону. Мое сердце пропустило несколько ударов, и я поняла, что в комнате действительно нет родителей.

Нет-нет.

Там был лишь Рикард, слышавший наш разговор от и до. Я задохнулась от возмущения и легкого страха.

— Полагаю, леди Спрингвилл, — раздался его голос, а спустя мгновение и сам господин старший следователь внимательно смотрел на меня из пыльного старого зеркала, которое мне сразу же захотелось разбить, — просить вас посетить Азор-град, дабы исправить упущение по пренебрежению вашей красотой, бесполезно? — Верно полагаете, — с максимальной холодностью ответила я. В голове билась отчаянная параноидальная мысль: может ли он определить через зеркало связи, где я нахожусь?

— И что же прикажете мне делать в этом случае? — хмыкнул он. — Купите еще сыра и развлекитесь с какой-нибудь красоткой. А мне пора. — А я так надеялся, что вы мне в этом поможете… — услышала я, прежде, чем хлопнула по стеклу, и картинка пропала. У меня тряслись руки. Внутри клокотала ярость.

— Помогу, — пробормотала я. — Непременно помогу. Сидеть на месте от переполнявших эмоций я не могла. Поэтому спустилась на первый этаж, взяв куртку, но в самом центре бывшего торгового зала вдруг остановилась. Идея, пришедшая еще накануне, стала как никогда привлекательной.

— Как скажете, господин Тентен, — улыбнулась я в пустоту. — Желаете моей помощи — непременно получите!

В эту ночь я так и не уснула. И, едва солнце показалось над морем, выскочила из дома. Первым делом я направилась к хозяйке, дабы выяснить пару принципиальных вопросов. Можно ли сделать в доме небольшой ремонт, и можно ли использовать его по назначению. Хозяйка только рассмеялась:

— Николь, вы можете делать все, что вам хочется. В рамках закона, конечно. Этот дом все равно пустует и вряд ли мне удастся сдать его кому-то, кроме вас. Но если не секрет, что вы хотите продавать? — Сыр, — сияя от радости, что все получилось так легко, ответила я. — Открою сырную лавку. Я у вас таких не видела. На лице хозяйки отразилось явное сомнение, но она дежурно пожелала мне удачи и пообещала непременно заглянуть в гости. И, уже когда я уходила, окликнула:

— Никки, если вам удастся облагородить дом, я не возьму с вас плату за следующий месяц! — Спасибо, — искренне поблагодарила я. В кармане куртки лежал блокнот с кое-какими расчетами. Я нервно сжимала его в руке. Все время до утра я просчитывала расходы и предполагаемые доходы, как учил папа. Все осложнялось тем, что я не знала, какой доход могу получить. Мимо дома ходило много людей, но лавка столько лет стояла, всеми забытая…

Что ж, я рисковала. В который раз за последние дни, но этот риск давал мне такое ощущение подъема сил, что хотелось подпрыгивать от нетерпения. В конце концов, неудача грозит мне лишь потерей денег, вырученных с продажи кольца. Не получится, найду работу — уж где-то я пригожусь.

Первым делом нужно было найти рабочих, чтобы сделали хоть какой-то ремонт торгового зала. Причем дешевых рабочих. И я направилась в квартал, на севере называвшийся улицей ремесленников. Здесь же, в самом центре города, сосредоточились все торговцы, лавочники и мастера.

У меня оставалось двадцать семь эр из полученных тридцати. Часть я сразу отложила на аренду дома за три месяца (теперь, когда мне пообещали бесплатный месяц, я могла жить там аж целых четыре), еще немного потратила на различные принадлежности и моющие средства, да на питание. Хотелось бы уложиться в оставшуюся сумму, а еще лучше что-то оставить, на случай, если не пойдут дела.