— Она маг, — напряженным голосом напомнил ему Вернер, — даже ведьмам по окончании академию предоставляют на выбор двух-трех претендентов. Она же не простолюдинка какая, чтобы вообще не иметь голоса!
— И что это все значит? — недоуменно переспросила я.
Помощник Великого Инквизитора безудержно расхохотался:
— Это очаровательно, она что, не знает?
Так-так, где-то я уже это слышала.
— Сэр Озрельн, не хотите объяснить мне, что здесь происходит?
— Ярослава… — Вернеру трудно давался язык, наверное, если бы сейчас была возможность оказаться отсюда как можно дальше, он бы выбрал вообще другое измерение.
— Нет уж, дайте я, — влез Гаспар, которого даже потряхивало от удовольствия, — академия аз-Зайтун славиться не только отменными подготовленными кадрами по окончании обучения, но и прекрасным подходом к чистоте крови всех, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. У простого населения все без проблем: рождается девочка и к пятнадцати годам она уже знает, за кого ее родители отдадут замуж.
Ну что сказать, бедные девочки, только я тут при чем? Я к вам монастырь лезть не собираюсь, живите, как хотите.
— У дочерей знаменитых фамилий даже есть выбор. Отец в день ее совершеннолетия представляет двух-трех кандидатов, и оно сама выбирает, с кем хотела бы вступить в брачные отношения.
— Прогресс на лицо, — саркастически заметила я, — у магов вообще полная свобода действий?
— О нет, моя дорогая, — гаденько засмеялся он, отчего ее в принципе симпатичное лицо приобрело сходство с обезьяньей маской.
— Ты у нас первая женщина маг, в этом смысле. Есть ведуньи, ведьмы и прочие особенные девушки. Так вот у них тоже все предопределено, но больше свободы выбора.
— В чем же?
Чего греха таить, я, в самом деле, заинтересовалась этим вопросом, в какой-то мере мне ведь тоже предстоит быть причастной к этому. С интересом посмотрю, как местные девушки выбирают себе партнеров.
— Перед праздником Зимнего Солнцестояния устраивается бал, на котором происходит так называемый аукцион невест. В центр зала выходит одаренная девушка, и любой желающий кандидат в будущие мужья предлагает за нее свою цену. Из всех, кто предложит больше всего, выбирается трое мужчин и к концу выпускных экзаменов девушка выбирает себе одного из них. Спешу заметить, что участники мужского пола могут снять свои кандидатуры и под конец может остаться всего один претендент. Так что, может вам, выбирать никого не придется, Ярослава.
— В смысле?
От подобных новостей я почувствовала, как на спине у меня зашевелились микроскопические частицы волос.
— Это что, шутка такая? — спросила я охрипшим голосом и повернулась к рыцарю храма, — скажите, что вы пошутили!
— Прости, Ярослава, мы действительно забыли об этом сказать, — начал оправдываться Вернер, — а потом решили смолчать, потому что не собирались вешать на тебя такие обязательства, понимая, что у вас все было по-другому, тебя никто не хотел ломать.
Очень сильно не люблю в диалогах частицу «не».
— Что же изменилось?
— А ты дорогая моя, — ухмыльнулся кардинал, — лезешь туда, куда не надо. Но можешь выбирать, либо отправишься в дорогу со мной сейчас, мы устроим показательное следствие, чтобы никто не думал, что ему все дозволено только потому, что он так талантлив. Либо задумываешься о замужестве и как все нормальные курсантки, спокойно готовишься войти в семью.
— Он хочет сказать, что тебя либо муж усмиряет, либо инквизиция, — с жалостью отозвался Шармад, но мне было тошно смотреть на всех них.
Это что же получается, шаг вправо, шаг влево, никакого расстрела, а голимый шантаж?
— Вернер, это для этого ты вытащил меня из дома, чтобы я потом гнила в каких-то застенках? — с некоторой горечью проговорила я, в упор глядя на рыцаря. Может, ему и было что сказать в свое оправдание, но он только молча отвел взгляд.
Мерзавец.
А ведь был момент, когда он мне даже понравился.
— Ну, хорошо, господа, — решилась я и мысленно пропев любимую песню среди обитателей моего детского дома «Врагу не сдается наш гордый Варяг..», заявила, что готова отправиться в места лишения свободы.
Повисла напряженная пауза, и было приятно наблюдать, как у всех присутствующих изумленно вытянулись лица. Не ожидали они от меня такого решения, думали, попереживаю, да побегу искать тех, кто у кого денег больше, чтобы упасть им в ноги и попросить выпить в обмен на ласку и верность.
Не думаю, что в тюрьме святой инквизиции будет намного тяжелее, чем карцере, где я росла. Туда на три-четыре дня отправляли всех провинившихся детей, даже если проступок был сущий мелочью, такие уж были порядки.
Читать дальше