Наталья Швец - Второе пришествие Афродиты

Гера отрицательно качнула головой. Хотя она прекрасно знала, что принадлежит роду бессмертных, особого желания выпить свое варево не испытывала. Кто знает, чем еще обернется!

Афина решила продолжить играть роль мраморной статуи. Надо сказать, что ей это удалось. Что же до храброй повелительницы амазонок, то она обеими руками ухватилась за рукоятку своего меча-акинака, с которым никогда не расставалась. По всей видимости, холодный металл ее несколько успокоил и придал смелости.

— Папенька, — наконец промолвила умиротворяюще Охотница, — я всегда готова выпить за здоровье своей сестры. Да вот беда, сегодня выпила так много, что еще немного и свалюсь под стол, будто пьяный фавн!

— А я еще трезв, — заорал Зевс.

Внезапно он схватил обеими руками чашу, что держала в руках Афина, и поднес к своим губам. И тут на сцену выступило новое действующее лицо. Это была Гестия. Она стремительно подлетела к Зевсу, нежно обняла его за могучую шею и ласково прощебетала:

— Позволь мне выпить первой за здоровье своей сестренки!

Из ее голубых глаз лился такой чистый свет, а на пухлых губах играла такая приветливая улыбка, что даже Афродита засомневалась в ее причастности к этой неприятной истории.

Гестия с почтением приняла чашу из рук отца и… случилось невероятное. Дорогая посудина, выточенная мастерами из прочного камня, оказалась слишком тяжелой для нежных рук хрупкой богини. Чаша с замечательным звоном ударилась о пол и разлетелась на тысячи мелких осколков.

— Как можно разбить такой прочный бокал, — это была единственная мысль, которая мелькнула в голове Афродиты. Больше она ни о чем думать не могла. Страх сковал ее тело только от одной мысли, чтобы с ней могло произойти, если бы отпила глоток.

На глазах разлитая жидкость зашипела, заурчала, а ее брызги превратились в мелких отвратительных тварей с длинными клыками и острыми жалами, довольно мерзко вываливающихся из вонючих пастей. Твари мгновенно разлетелись по дворцу, и слугам пришлось очень потрудиться прежде, чем отловить всех до последней…

Зевс покинул свое место и, тяжело ступая, отправился к выходу. Все молча наблюдали за ним. Афродите показалось, что он как-то враз постарел, лицо покрылось глубокими морщинами, а в волосе появилась предательская седина. Чувствовалось, каждый шаг давался Громовержцу с большим трудом. На выходе он повернулся и тихо произнес, обращаясь куда-то в пустоту:

— Мне стыдно, что люди считают нас богами.

Гости поспешили исчезнуть вслед за хозяином. В пустом зале, где буквально мгновение назад гуляли и веселились все боги Эллады, остались только Гера и Афродита. Они стояли и молча смотрели друг другу в глаза. Пауза затянулась. Первой не выдержала Гера.

— Ты думаешь, что победила, — злобно прошипела Гера.

Верхняя губа ее вздернулась и Афродита впервые обратила внимание на испорченный передний зуб. Великий Асклепий довольно умело запломбировал его, но все равно было заметно.

— Сегодня мне не удалось тебя уничтожить, — продолжала Гера, прижав к своей груди костлявые кулачки, — но придет день и ты вылетишь с Олимпа. И те, кто сейчас сочувствуют тебе, отвернутся от тебя. Сама же ты станешь всеми презираемой изгнанницей. И знаешь к кому ты приползешь? Догадайся с трех раз, лживая дрянь!

Афродита ничего не оставалось, как одарить свою противницу самой ослепительной улыбкой, на которую только была способна…

К сожалению, волоокая оказалась права. Прошло совсем немного времени, и те, кто когда-то ею восхищались, окружили Зевса и злобно кричали, подняв кулаки к небу: изыди ее, изыди!.. Афродиту изгнали с Олимпа. Решение отправить ее на землю к людям Зевсу далось с большим трудом.

Афродите было очень обидно, что он уступил. Но в то же время прекрасно осознавала — ссылка в мир смертных единственное, что ее спасет от неминуемой гибели.

В ушах до сих пор звучит фраза, брошенная Зевсом в лицо ее врагам:

— Если боги не хотят любви, пусть любовь живет среди людей!

— Все, — решительно сказала я, собираясь в среду на работу, — Надька надоела пуще паренной репы.

Злость буквально раздирала меня.

— Это же надо быть такой бестолочью, — продолжала я возмущаться, — сдать документы на оформление паспорта на месяц раньше меня и до сих пор не получить! У меня отпуск летит, у меня настроение портится…

Не известно, что еще могло случиться со мной, если бы не дорогая мамуся. Она вдруг обратила внимание на свою дочь. Надо сказать, отвлечь от столь важного процесса, как массаж лица, ее ничего не могло. В этот момент мир мог рухнуть, инопланетяне объявить землянам войну — ей было все безразлично. Пока процесс не закончится, не оторвется. Но, видимо, моя истерика ее задела. Ибо она кинула взгляд в мою сторону и спокойно произнесла: