Маргарита Довженко - Метаморфы (СИ)

— А ножницы или нож есть? — Мой вопрос повис в воздухе, а лица окружающих отражали недоумение и страх, все смотрели на мои руки. Да уж…

— Зачем? — Рыдания девушки затихли ненадолго.

— Я… — я смутилась, — Я обрежу этот канат, чтобы он больше не высасывал энергию из него и все…

— И все? — Генри, насупившись, посмотрел на меня, — это может убить его, но может и сработает… У нас все равно нет выбора, держи.

Мне вручили тяжеленный нож. Руки жгло сильнее, и я морщилась, когда снова пришлось погружать их в воронку тьмы. Я сильно дёрнула за канат вниз, словно пытаясь сбросить какого-то человека, ползшего наверх. Канат поддался на мгновение, и тут я резанула ножом. Ещё мгновение ничего не происходило, но воронка ослабла, а потом растаяла совсем. А барс в одну секунду словно задёргался на столе, из его пасти потекла кровь, зверь словно пытался соскочить со стола. Я отшатнулась от него в испуге. Но он дышал… тяжело с хрипотцой, но дышал.

— Саймон! — Крики слились воедино, его все тискали и обнимали, и напряжённость, стоявшая в избушке, растаяла в тот же миг. Они были счастливы. Внутри кольнула зависть, у меня таких друзей сроду не было, чтобы в огонь и в воду…

— Он будет жить, — утирая скупую слезу, сообщил Генри, подтверждая мои собственные мысли, — помят, но жить будет…

Следующей для обнимания оказалась я… Меня грубо сжали в тисках, от чего мои лёгкие, признаюсь, были не в восторге, я охнула и когда меня все же перестали хлопать по спине и плечам и поздравлять, слиняла из избушки на улицу, выдохнуть. Там я с наслаждением сунула руки в снег. Они не выглядели обожжёнными, но все равно саднили. Я не знаю, сколько сидела за избушкой, я уже стала подмерзать, когда вдруг позади раздались шаги, я резко встала, руки были красными от снега. Передо мной стоял высокий парень в темной одежде с мехом, его лицо было перекошено от гнева, и он в ярости сжимал кулаки. Увидев меня, накал его страстей поубавился.

— Здрасте… — тихо поприветствовала я его, вспомнив о приличиях, а сама подумала, как потактичнее свалить отсюда.

— Ага здрасте, — он отвернулся, затем все же вернулся ко мне взглядом, — это ты спасла что ли Саймона?

— Ага… — кивнула я, опуская взгляд долу.

— Спасибо… — его сдержанное спасибо кажется было куда большим внутри, я подарила ему улыбку и отвернулась, снова опуская руки с снег.

— Ты здесь ещё долго будешь? Холодно же…

— Там слишком шумно и… радостно.

Я надеялась, что моя заминка не будет замечена, поэтому просто продолжала разглядывать снег. Вдруг на плечи лёг тулуп, я удивлённо приподнялась.

— Это похоже надолго, ну шумно и радостно, — он послал мне веселую улыбку, я робко улыбнулась в ответ, — возвращайся скорее, хорошо? А то замёрзнешь, да и мы будем ждать тебя.

— Ждать? — я была озадачена, но тот похоже озадачился моим озадачиванием ещё больше.

— Ну да, ты теперь наша героиня, не можем мы тебя просто так отпустить. Впрочем… если бы не некоторые, то всего можно было избежать… — словно снова надевая маску гнева, проговорил парень, — но как есть, так пусть и останется.

С этими словами он ушёл, я смотрела ему вслед, машинально поправив сползающий тулуп. По-моему, это Рэйн, пронеслась мысль, тот самый, что брат волчицы. Интересно он тоже волк?

Я ещё некоторое время простояла на улице и все же рискнула вернуться обратно, где меня ожидал новый мир, встретивший меня улыбками и одобрением. Этот новый мир был потрясающим, и он поглотил меня на долгие месяцы. Моя избушка была теперь моим пристанищем только на ночь, а все оставшееся время я проводила у них, куда меня любезно переправлял тот вечно недовольный и хмурый парень по имени Лойель. Обычно мы оставались либо в доме у Генри, либо в доме у Лейлы, той волчицы, и её брата Рэйна. Саймона отправили отдыхать и восстанавливаться куда-то далеко, и я почти о нём не слышала сначала. Потом правда Рэйн отобрал у Лойеля какой-то магический шар и с помощью него я могла отправлять Саймону сначала записки, а потом целые письма.

Я наслаждалась каждым днём. Я была шаманкой и травницей, но это не афишировала, впрочем, у кучи метаморфов как-то не было к ним неприязни, а вот к темным — да. Кто такие эти тёмные конкретно и что их отличает от нормальных людей, я не слишком поняла, а уточнять не стала, потому что я и так просила все разжёвывать, чтобы понять, и Рэйн периодами смотрел на меня как на несмышлёного ребёнка. А мне это не нравилось, мне хотелось выглядеть перед ним самым лучшим образом.