Ясмина Сапфир: Спартакиада для варваров

Мачеха подпрыгнула так, что легко достала до плеча двухметровому отцу, хлопнула его по спине, и Натэл зашатался, едва не выронив каравай.

– Ну что ж ты так, дорогой? – то ли пожурила, то ли пошутила зейлендка. И опять хлопнула отца по спине. Папаня не сдержался, вернее не удержал каравай. Хлеб полетел в одну сторону, Натэл отшатнулся в другую, кастрюля выпала из рук мачехи и покатилась следом за хлебом.

Мы с Ламаром понаблюдали, как оба предмета летят по деревне, сбивая с ног местных, бургузов и прочую живность. Остановилась сладкая парочка – кастрюля и каравай – в чьем-то каменном заборе. Внутри дыры, что пробил то ли хлеб, то ли посудина. Я выдохнула, потому что есть каравай, похоже, было опасно для челюсти. Нет, Ламар конечно может нарастить несколько зубов энергией жизни и даже перелом зарастить. Но очень хотелось еще поцеловаться с мужем в медовый месяц.

Танечка пожала плечами, дернула Натэла, чтобы тот восстановил равновесие, улыбнулась, как Езенграс перед встречей с Темной материей, и развела руки в стороны:

– Добро пожаловать, дорогая дочка! Добро пожаловать, сынок!

И не успели мы выдохнуть, как оказались смятыми в железных объятиях. И вот пока Танечка – ниже меня на три головы, но шире в плечах раза в полтора – давала волю чувствам, лишив нас с мужем и воли и кислорода, я размышляла.

Нежные и ласковые женщины отцу не подошли. Суровые тоже. Бережливые, добрые, хозяйственные – ни одна не завоевала сердце Натэла Вольк.

Наверное, зейлендки знали какой-то особый подход к нашим мужчинам. Иначе как объяснить, что Оля, Алиса и Танечка завоевали лучших воинов-варваров?

– Кстати, твои булавы немного погнулись, – позволив нам с Ламаром наконец-то глотнуть воздуха, виновато произнесла мачеха. – Прости, Слася. Я хотела позаниматься с ними как с гирями. В родном цирке у меня были похожие. Но металл оказался слабоват.

Ламар отшатнулся от Танечки и захохотал. Похоже, вспоминал, как я выступала в роли гимнастки с художествами. Но это уже совсем другая история…