Ольга Резниченко - Терновый венок надежды [СИ]

- Так почему бы нам наконец-то полностью не породниться? Как только подрастут, так и обвенчаем. Что думаешь?

Невольно хмыкнул Альфонсо, помедлил, а затем все же выдал:

- Я… - за.

***

(1507 год. Дом Фабриция Колони)

- Аннет!

- Фабриций? Дрогой, ты уже приехал?

- Здравствуй, моя прекрасная Агнесс, - короткий поцелуй в губы. – Аннет!

- Да, милорд?

- Собирай вещи Виттории. И подготовь девочку к отъезду. Вечером отправляемся, - ловкое движение и отстегнул ножны от пояса.

- Фаб…

- Агнесс. Не стоит.

- Фабриций. Она же - еще ребенок, ей…

- Там есть, кому о ней позаботиться. Не переживай. А расти в семье Авалоса, рядом с будущим мужем – будет лучше всего. Да и я буду спокоен.

(взволнованно сглотнула, опустила взгляд в пол; промолчала)

- Агнесс, и тебе проще. Ведь я не смогу быть с тобой рядом все это время, сама понимаешь. Через две недели мы снова выходим в поход, а там… Господу только известно, что нас ждет впереди.

- Отец!

- Здравствуй, Асканио. Как вы здесь поживаете?

(сдержанные, короткие объятия)

- Хорошо. А Виттория? Это - правда?

(раздраженно скривился Фабриций; проигнорировал вопрос)

- Та-ак. Что там с обедом? Я сейчас готов быка проглотить!

Глава 2. Новый дом. Новая жизнь

***

(В и т т о р и я)

Резиденцией моего будущего свекра Альфонсо де Авалоса, маркиза де Пескаро, служил Castello Aragonese (Арагонский замок) на острове Искья, что в Неаполитанском королевстве.

Будучи при дворе доброй и отзывчивой Костанции, время мое, жизнь моя текла беззаботной. А потому смело смогла сосредоточиться на книгах, учебе (особенно любила латынь), на музыке и рисовании. Но больше всего меня манила к себе поэзия. В рифме, в музыкальных нотах, в идеально сложенных воедино словах, вырисовывались целые миры, что звали, манили к себе, обещая безоговорочное счастье…

Не знаю, может, и была я наивным, мечтательным ребенком, но… этого не смущаюсь и не жалею. Уж лучше так, чем наоборот. Пусть, пусть считают, что мир дерзок, черств и черен, а наш с Фернандо брак был совершен по расчету, в моей же душе все было иначе. Я любила его как самого близкого человека. Отчасти как брата, отчасти… как мужчину, с которым мне предстоит провести всю свою оставшуюся жизнь. Нежен, заботлив, уверен в себе, благороден и справедлив - мне более и не нужно. Да и ко всему он тоже питал ко мне теплые чувства.

Так что в свои семнадцать я выходила замуж не за мечту, а за реальность.

***

… родители?

Спустя время я отчасти поняла их решение. И даже простила. Хотя до конца принять все так и не смогла.

Скучала?

Скучала. Но… по какой-то дымке, образу,… ведь в реальности их я совсем не знала, и не помнила. С матерью больше встретиться так и не довелось.

К тому моменту, когда я стала полноправной, самостоятельной дамой, с моей близкой родни остался лишь брат Асканио, но и того я видела до безумия редко - пропасть между нами пролегла слишком огромная, чтобы когда-нибудь на что-то надеяться. Увы, кроме как фамилии (теперь и то девичьей) у нас ничего общего не осталось.

***

Тяжела судьба тех жен, мужья которых избрали своим призванием ратное дело.

Походы за походами. Интриги, опасность и риск.

А нам остаются – одинокие вечера, болезненные переживания, страстные письма…

Давно уже наша любовь с Фернандо переросла в целые поэмы на бумаге, в слезы из чернил и ласки из метафор… Нежные строки, аромат роз, воздушные поцелуи… - и ничего более.

Редкие встречи не могли излечить, загладить ту боль разлуки, что дарила нам реальность. А надежда на общее будущее ставала с каждым годом все призрачнее…

***

- Виттория? Вам нездоровится? – едва слышно прошептала Лукреция, слегка наклонившись ко мне, манерно прикрыв рукой рот.

- Да так. Терпимо…

- Я хотела поговорить с Вами, после мессы. Хорошо? – видимо, даже не слышала юная синьора мои слова, быстро протараторила и тут же выровнялась, отстранилась от меня, не дожидаясь ответа.

Подруги поневоле. Я всегда рада ее выслушать, поддержать - и она это знала…

Как и мой Фернандо, ее муж большинство времени проводил в походах, визитах вежливости (политически выгодных), или просто на охоте.

Так что, какие бы не пылали чувства в семейном очаге, в душе Лукреции, как и моей, млело одиночество…

***

Сдержанные, насколько возможно, быстрые шаги в сторону сада, по аллее. Манерные улыбки и жеманные приветствия. Еще немного - и наконец-то остались одни.

- Лукреция, что случилось? Вы меня пугаете.