Джини Кох: Танго пришельца

Я подошла к своему автомобилю — черному «Лексусу», механическая коробка передач, кожаный салон, набирает скорость с нуля до ста намного быстрее, чем я когда-либо признаюсь полицейским или своему отцу. Я люблю свою машину. Она стоит среди серых центаврийских внедорожников. Никто до сих пор не объяснил, почему все их автомобили серые, так что этот вопрос — один из многих в длинном списке вещей, которые я хочу узнать.

Пришлось двигаться медленно, сквозь ужасные ворота из Дульса на базу в Кальенте. Я уже давно перестала изображать из себя мачо, так что, когда началось перемещение, закрыла глаза. Когда ужасное путешествие закончится, я знала всегда — мой желудок начинал успокаиваться.

База Кальенте меньше, чем Научный центр, но она, все же, оставалась быть типичной базой центаврийцев. Это означает, что первый этаж находился над землей, а все остальное пряталось под ней. Конечно, «меньше», понятие относительное. Я до сих пор не представляю, насколько на самом деле огромен Научный центр. Несмотря на то, что провела там целых пять месяцев, я знала, что еще не все осмотрела в нем, и не потому, что мне это не интересно. Потому, что я всегда теряюсь. Но, все же, имею представление, что Научный центр размерами эквивалентен пятнадцати Пентагонам, а может даже и больше.

База в Кальенте всего лишь очень, очень большая. Она построена на месте предполагаемого крушения инопланетного корабля. Я постаралась не думать о Чаки, и мне это не удалось. Когда бы были помоложе, мы ходили сюда, искали место крушения, но ничего тогда не нашли. Полагаю, это из-за центаврийской маскировки. Интересно, если бы создатели «Звездного пути» узнали бы об этом, они подали бы в суд за нарушение авторских прав?

Как и в Научном центре или на любой другой базе центаврийцев, гараж расположился на первом этаже. Я помахала центаврийцам рукой и выехала под лучи натурального солнечного света, ничуть не отличавшегося от искусственного, сделанного центаврийцами.

Я наслаждалась поездкой к родительскому дому. Чуть было не почувствовала себя чужой, самостоятельно двигаясь по улицам Пуэбло Кальенте с нормальной скоростью. Никаких ворот, никакой гипер-скорости, никаких лимузинов с чужими водителями.

Зазвонил сотовый. Повезло, центаврийцы поставили на мою машину прибамбасину для громкой связи. Прибор автоматом перевел звонок с сотового на эту прибамбасину.

— Привет, Кит-Кэт! Как дела в городе?

Это оказалась Кэролайн, соседка по комнате в женской общаге. Мы по-прежнему пользовались нашими прозвищами из общаги, потому что… ну, потому что они нам подходят.

— Привет, Сироп-Каро! Как обычно, солнечно и весело. Как дела?

— Я получила работу! — завизжала Кэролайн.

Я завизжала в ответ. И только потом дошло.

— Э-э… что за работа?

— У сенатора. Я же тебе уже рассказывала.

Я отчаянно начала вспоминать. Было дело. С письмом у Кэролайн всегда было лучше, чем у меня. Она рассылала записки каждой девушке, новичку в общежитии приглашая в женский клуб, и новости, по крайней мере, раз в квартал. Отдельные записки. Рукописные. И находила время для работы, еды и сна.

— О, точно. Круто. Когда начинаешь?

— На этой неделе. Придется быстро войти в курс и дело в шляпе.

— Постарайся, чтоб тебя не превратили в аляповатого стажера недели.

— Наш сенатор не такой. Он милый и весьма защищен. К тому же там работает его жена. Она удивительная. И сестра, — чуть с упреком добавила она.

Вяло приподняла голову память. В нашем женском клубе было много успешных выпускниц, и одна из них вышла замуж за сенатора Аризоны.

— Здорово, что она помогла тебе получить работу.

— О, твоя мама и Чак тоже помогли. Я видела его в обед, кстати. Выглядит превосходно.

— Сенатор?

Зачем моей маме помогать кому-то устраиваться на работу? Мне она ни разу не помогала в этом вопросе. Думаю, Кэролайн пользуется именем Чаки на всякий случай. Всегда выгодно иметь знакомства с богатыми и успешными парнями.

— Ой, ты сейчас занята?

— Веду машину.

— Ну, тогда остановись и приготовься. Я теперь вижу сенатора каждый день. Нет, я обедала с Чаком.

— О, вы знакомы?

— Нет, ничего такого, о чем тебе стоит волноваться, — засмеялась Кэролайн.

— Да?

— Знаешь, что я в тебе больше всего люблю? — вздохнула подруга.

— Мой музыкальный вкус?

— Да, но нет. Ты никогда не меняешься.

— Полагаю, сейчас мне нужно обидеться.

— Не стоит. Мне нужно идти. Передавай привет родителям и передай своей маме спасибо.