Ричел Мид - Падший ангел

Я неуверенно посмотрела на ангела.

– Он сможет, правда? – Картер кивнул, и я облегченно вздохнула. – Вот и хорошо. По крайней мере, во всей этой истории будет луч надежды.

– Конечно, будет. Надежда есть всегда.

– Только не для меня.

– Надежда есть всегда, – решительно повторил он. Командная нотка, прозвучавшая в его голосе, напугала меня. – Надежды заслуживает каждый.

На мои глаза вновь навернулись слезы. О боже. Казалось, в последнее время я только и делала, что плакала.

– Даже суккуб?

– А суккуб особенно.

Он снова обнял меня, и я опять дала волю слезам. Проклятая душа получила недолгую передышку в объятиях небесного создания. Неужели Картер сказал правду? Неужели у меня еще есть надежда? И тут я вспомнила то, что заставило меня сначала задохнуться, а потом засмеяться.

Ангелы никогда не лгут.

– Кейси заболела, – бодро сказала мне Пейдж, надевая пальто. – Тебе придется заменить ее за кассой.

– Нет проблемы. – Я прислонилась к стене ее кабинета. – Здесь интереснее, чем дома.

Пейдж широко улыбнулась.

– Спасибо, что пришла. Да еще после неожиданного звонка. – Она рассеянно похлопала себя по животу. – Надеюсь, обойдется, но боль не отпускает целый день…

– Все в порядке. Ступай. Ты должна заботиться о себе. Точнее, о вас двоих.

Она еще раз улыбнулась мне, взяла сумочку и пошла к двери.

– Где-то здесь бродит Даг. Если понадобится помощь, привлеки его. Что-то я должна была тебе сказать… Ах, да, тебе кое-что просили передать. Оно в твоем кабинете. Я положила его в кресло.

От ее слов у меня засосало под ложечкой.

– Ч-что это?

– Сама увидишь. Все, я ушла.

Я вышла следом за Пейдж и поплелась в свой кабинет. В прошлый раз в моем кресле лежал конверт от Романа, еще один кусочек извращенной игры в любовь и ненависть. «О боже, – подумала я. – Я знала, что это будет совсем не так легко, как говорил Картер. Роман вернулся, и все началось сначала. Он ждет, что…»

Тут я задохнулась и потеряла дар речи. В кресле лежал «Пакт Глазго».

Я осторожно подняла книгу, держа ее, как драгоценную фарфоровую чашку. Это был мой экземпляр, тот самый, который я просила Сета подписать месяц назад, Я совсем о нем забыла. Когда я открыла обложку, из книги посыпались лепестки лаванды. Их оказалось всего горстка, но эти лепестки были мне дороже всех букетов на свете. Я собрала их, а потом прочитала:

Фетиде.

Я понимаю, что сделал это с большим опозданием, но очень часто то, чего мы желаем больше всего, приходит только в результате терпения и после долгой борьбы. Думаю, такова человеческая природа. Это знал еще Пелей.

Сет.

– Знаешь, он вернулся.

– Что? – Я отвлеклась от загадочной надписи и увидела Дага, остановившегося в дверном проеме.

Он кивнул на мою книгу.

– Мортенсен. Снова сидит в кафе и строчит, как обычно.

Я закрыла книгу и вцепилась в нее обеими руками.

– Даг… ты еще не забыл греческие мифы?

Он фыркнул.

– Обижаешь, Кинкейд.

– Фетида и Пелей… это ведь родители Ахилла, верно?

– Верно, – ответил он.

Даг считался у нас экспертом в области классической филологии.

Я была совершенно сбита с толку. Не понимала смысла надписи и не могла взять в толк, почему Сету понадобилось намекать на великого героя времен Троянской войны.

– А остальное ты помнишь? – с любопытством спросил меня Даг.

– Что именно? Что Ахилл был бездельником и психопатом? Да, это я помню.

– Ну, это знают все. А я имею в виду самое интересное. Про Фетиду и Пелея.

Я покачала головой, и он продолжил тоном профессора:

– Фетида была морской нимфой, а Пелей – любившим ее смертным. Но когда он решил за ней поухаживать, Фетида повела себя как последняя сука.

– Как это?

– Она умела превращаться.

Я чуть не уронила книгу.

– Что?

Даг кивнул.

– Когда Пелей подошел к ней, она начала превращаться во всякое дерьмо, чтобы его отпугнуть. Становилась дикими животными, силами природы, чудовищами и так далее.

– А он… что он делал?

– Держал ее. Схватил и не отпускал во время всех этих жутких метаморфоз. В кого она только не превращалась, он все равно держал.

– И что было потом? – еле слышно спросила я.

– Наконец, Фетида превратилась в женщину и осталась ею. А потом они поженились.

Когда прозвучало слово «превращаться», я затаила дыхание. Теперь я держала книгу, смотрела в пространство и ощущала себя так, словно у меня в душе выросли крылья. Душа взмахнула ими, я воспарила к небесам и снова начала дышать.