Лилит Сэйнткроу - Контракт с дьяволом

Что-то глухо стукнуло о мраморные плиты, ко мне кто-то побежал. Джейс. Упав рядом со мной на колени, он схватил меня за плечи, и мы стали смотреть, как черные лимузины быстро поднялись в небо и исчезли над Нуэво-Рио. Полицейские машины сделали круг над усадьбой, развернулись и полетели в сторону города — патрулировать, наверное.

Игра окончена. Люцифер выиграл.

Джейс что-то кричал и тряс меня за плечи.

— Какого черта? — едва ворочая языком, произнесла я.

— Да очнись ты, Дэнни! Что тут произошло? Девочка услышала его голос в наушниках, встала и вышла из самолета; сказала, мол, ее зовет папа.

Я застонала.

— Как я ненавижу эту работу, — хрипло прошептала я и посмотрела туда, где только что стояли лимузины.

На белом мраморе лежало что-то темное. С короткими иссиня-черными волосами.

— Они выбросили его из машины, — сказал Джейс тихо. — Дэнни…

— Помоги мне встать. Помоги мне встать!

Джейс помог мне подняться. Я шаталась.

— Слушайте, что за хрень здесь творится? — высунув голову в люк, крикнул Эдди.

— Не ходи за мной, — сказала я Джейсу. — Не надо, я сама.

— Ты погляди на себя, — рассердился он. — Рука… и горло…

— Иди проверь, как там Гейб, — сказала я и подтолкнула его к самолету. — Иди.

Может быть, мне не стоило этого делать. Джейс отступил от меня на шаг; его лицо словно окаменело. Думаю, за эти пять минут Джейс Монро постарел на пять лет.

— Дэнни, — сказал он, — ты же не думаешь, что…

С голубого неба Нуэво-Рио, словно раскаленное масло, на нас лились потоки летней жары.

— Иди, Джейс, иди…

Отвернувшись от него, я, прихрамывая, побрела к темной тени, распластавшейся на белых мраморных плитах. Слишком неподвижен. Он как-то слишком неподвижен.

— Дэнни, — услышала я голос Джейса, но только махнула рукой.

Я шла долго. Наконец я опустилась перед ним на колени. Он лежал на гладком камне, неестественно разбросав руки и ноги. Его лица я не узнала. После таких переломов выжить невозможно.

Я положила руку на его развороченную грудь. Изломанные крылья безжизненно распластались на земле. Кровь уже остановилась. От крыльев поднимался дымок — его кровь горела, горела…

— Нет, — прошептала я, — нет…

Его глаза мертво блестели из-под полуопущенных век.

— Джафримель, — позвала я.

Внезапно знак на моем плече перестало жечь огнем; он стал холодным. Этот холод пронизывал меня до самых костей.

Ни единого признака жизни. Я потрогала его шею, заглянула в глаза. Пульса нет. Зрачки не реагируют. Только дымок вьется над телом.

Я опустила голову и вздохнула. В горле пульсировала острая боль.

Я стала передавать ему свою оставшуюся энергию, пытаясь оживить хотя бы искорку жизни. Положив на его тело левую ладонь, я искала, искала — и ничего не находила. Передо мной была только его оболочка.

Джафримель ушел навсегда.

Свободен. Он наконец свободен. Люцифер убил его — или дал ему умереть.

На лицо Джафримеля закапали слезы — мои слезы. Я сидела, склонившись над ним, все еще пытаясь оживить его, а потом вдруг вскочила. Мне стало очень холодно, холодно под жарким, как печь, солнцем. Тело демона начало медленно гореть, превращаясь в пепел, от которого исходил запах корицы.

А потом я подняла лицо к равнодушному голубому небу и завыла.

С Гейб было все в порядке. Слабая от потери крови, измученная, дрожащая, со страшными шрамами на животе, она тем не менее быстро шла на поправку. Через пару дней после нашего возвращения в Нуэво-Рио она позвонила и сообщила, что Эдди начал понемногу успокаиваться и дому Джейса уже ничто не угрожает. Я жила в кишащем тараканами отеле; по ночам с улиц доносились крики и выстрелы. Потом Гейб сказала, что Джейс решил подарить им «Малышку» и они с Эдди собираются вернуться на ней в Сент-Сити. Эдди всегда хотелось иметь свой самолет.

Я молча слушала Гейб, а потом, ничего не говоря, положила трубку. Пусть будут счастливы.

Я летела в первом классе пассажирского самолета. Правая рука превратилась в негнущуюся корявую деревяшку, но я научилась обходиться одной левой. Если рука так и не выпрямится, придется становиться левшой, а это займет много времени.

Со мной была урна. Покрытая черным лаком, красивая и очень тяжелая. Чистый, пахнущий корицей пепел, тщательно собранный мною с белого мрамора и бережно уложенный в урну — на вечный покой. Я собрала все частички до единой; может быть, это был последний дар Люцифера? Его последнее напоминание.