Дж Андрижески: Чёрный как ночь

Это было во время моей последней поездки на Гавайи с Йеном.

От случайной мысли о Йене перехватило дыхание.

Я отбросила в сторону чувства, которые хотели нахлынуть, как только его лицо встало перед глазами, но прежде все равно бессознательно положила руку на горло, как будто проверяла, что оно все ещё нетронуто. Синяки, неделями украшавшие мою шею, наконец сошли, но часть меня все ещё ощущала там отпечатки его рук. Однако вид этих синяков в зеркале каждый день вызывал скорее стыд, нежели злость.

Воспоминание об этом стыде заставило меня стиснуть зубы, даже сейчас.

Какая-то часть меня все ещё не могла поверить, что я этого не видела.

Я не видела, кем он был.

Думаю, это пугало меня сильнее всего. Это также заставило меня подумать о Зои, моей сестре, и том, как я годами гадала, как же убийца застал её врасплох, ведь она была таким же экстрасенсом как я. Эта мысль вызвала свежий укол вины. Я никогда не винила её, конечно же, даже абстрактно, но вопрос все равно цеплялся в глубине души.

Возможно, мне просто хотелось верить, что у меня больше контроля над ситуацией, чем на самом деле.

Но я была с Йеном больше года, и ничего не видела.

Пока он пытался меня убить, он сказал, что ненавидел каждую минуту, которую мы провели вместе. Он говорил мне, что считает меня нечистой, мерзкой. Мне не удалось спросить об этом Блэка, как и о том, какого черта он имел в виду, когда называл меня «полукровкой».

Почему-то я сильно сомневалась, что он имеет в виду мою мать, принадлежавшую к коренным индейцам.

Я все ещё стояла перед зеркалом, хмурясь, когда услышала резкий стук в дверь.

С ворчанием запахнув халат, я все ещё завязывала его на талии, когда открыла дверь. К моему полному неудивлению я обнаружила там Блэка.

И все же, едва взглянув, я не могла не уставиться на него.

Он выглядел значительно лучше, чем в полицейском участке.

Он определённо выглядел чище.

Блэк сбрил бороду, обнажив твёрдую линию подбородка и изгиб губ — последние из-за совершенной формы выглядели почти нечеловеческими. Его волосы были влажными, так что он, очевидно, тоже только что вышел из душа, и слои пыли, пота и всего остального исчезли. Он надел одежду, которая больше всего ассоциировалась у меня с ним — черные брюки, чёрная облегающая футболка, черные классические туфли. Единственное, что он носил с обоими нарядами — это его армейские часы, и кажется, я ни разу не видела Блэка без этих часов, за исключением того случая, когда мы делили постель.

Осознав, что его глаза также не отрываются от меня, я покраснела, отходя в сторону, чтобы впустить его.

— Я не совсем одета, — отрешённо сказала я, делая шаг назад. — Ну… если только ты не серьёзно говорил о купании…

Я более-менее повернулась к нему спиной, когда он закрыл за мной дверь.

Я поразилась, когда мою талию обвила рука.

Я повернулась к нему лицом, напрягшись в его хватке и собираясь спросить, какого черта он творит, когда Блэк быстро дёрнул меня к своему телу. Я обнаружила, что прижимаюсь к его мускулистому торсу… и затем, прежде чем я успела осознать это, он снова сделал эту штуку, врезался в меня каким-то образом, затопив меня своим присутствием.

Это присутствие определённо принадлежало ему. Оно было таким интенсивным, что у меня перехватило дыхание.

Затем это немедленно согрело мою кожу.

Я почувствовала, как Блэк расслабляется во мне… затем полностью открывается для меня.

Он крепче держал меня эти несколько безмолвных секунд, поглаживая мои волосы и ещё сильнее открывая эту часть себя. Теперь я ощущала в нем облегчение, буквально выдох вместе с опорой на меня, послаблением его стен, которое как будто сплеталось с этим облегчением.

Однако более того… там ощущалось непреодолимое влечение, наряду с более тяжёлым чувством, содержащим больше эмоций, хоть я и не могла разобрать эти эмоции. Это могло быть горе, или даже депрессия… одиночество. Или, может быть, это более обыденный результат изоляции, такой сильной чужеродности и всего остального, что казалось мне странно органичным. Что бы это ни было, чем бы это ни было вызвано, его присутствие вливалось в моё сознание как наркотик, отчего становилось сложно думать и переживать по поводу чего-то другого.

Прежде, чем я успела прийти в себя, Блэк поцеловал меня.

Это был не очень-то нежный поцелуй.

Его рука глубже скользнула в мои волосы, пальцы сжались, когда он раскрыл свои губы на моих, пуская в ход язык, когда я обмякла под ним.