Карен Mонинг - Прикосновение горца (полная версия)

- Я не буду убивать невинного человека.

- Или ты, или я. А ты знаешь, что у меня есть привычка играть со своей добычей.

- Ты замучишь невинного человека до смерти, - это не было вопросом.

- Ах, ты понимаешь меня. Выбор прост: или это сделаешь ты, или я. Выбирай.

Цирцен взглянул в глаза Эльфу. ‘Не ищи сострадания, у меня его нет', - вот, что он прочитал в них. После долгой паузы Цирцен склонил голову.

- Я позабочусь о человеке, принесшем флягу.

- Ты убьёшь его, - настаивал Адам. - Или я.

Голос Цирцена стал ровным и разъярённым.

- Я убью человека, который принесёт флягу. Но сделаю это по-своему. Безболезненно и быстро, и ты не будешь вмешиваться.

- Хорошо. - Адам сделал шаг назад. - Поклянись моим народом. Поклянись Туата де Даан.

- При одном условии. В обмен на клятву, которую я тебе дам, ты не будешь снова появляться на моём пороге без приглашения, Адам Блэк.

- Ты уверен, что действительно хочешь этого? - поджал губы Адам.

Цирцен снова, скрестив на груди руки, встал в свою угрожающую позу. Такой великолепный воин, тёмный ангел. Возможно, ты был бы моим самым могущественным союзником.

- Да.

Адам наклонил свою чёрную голову, насмешливо улыбаясь уголками губ.

- Пусть будет так, как ты просишь, Броуди, сын короля Брюса. Теперь клянись.

Вот так, чтобы спасти человека от болезненной смерти в руках эльфа, Цирцен Броуди опустился на колени и пообещал именем самого древнего народа в Шотландии, Таута де Даан, что он будет соблюдать свою клятву и убьёт человека принесшего флягу. Потом он вздохнул от облегчения, когда Адам Блэк, син сириш ду, самый тёмный эльф, исчез, чтобы никогда больше не появиться у Цирцена. Поскольку Цирцен вовсе не собирался приглашать его, живи он хоть тысячу лет.

Наши дни

- ЭЙ! СМОТРИ КУДА ЕДЕШЬ! - ЗАКРИЧАЛА ЛИЗА вслед несущемуся Мерседесу, который, объезжая пустое такси, проехал в опасной близости от бордюра, где она стояла, окатив широкой полосой грязной воды её джинсы.

- Ну, так убирайся с дороги, идиотка! - вопил в свой сотовый водитель Мерседеса. Лиза была достаточно близко, чтобы услышать, как он сказал в телефон. - Нет, не ты. Она похожа на какую-то бездомную. Ты только подумай, какие мы платим налоги…

Его голос затихал по мере удаления машины.

- Я не на дороге! - завопила на него Лиза, натягивая бейсболку на лоб. Затем, его слова дошли до неё. Бездомная? - Господи, неужели я так выгляжу?

Она мельком взглянула на свои вылинявшие, поношенные, стёртые по краям, джинсы. Её белая чистая футболка, стала мягкой и тонкой от сотен стирок. Возможно, несколько лет назад купленный в сэконхенде дождевик видел лучшие дни, но он был длинным и оберегал от дождя. В её ботинке имелась дыра, но он не мог её увидеть, потому что она на подошве. Холодные лужи от недавнего дождя просочились в него, намочив носок. Поджав терпевшие неудобство пальцы ноги, она в очередной раз мысленно взяла на заметку заклеить скотчем ботинок. Ну, разве она похожа на бездомную? Она безупречно чиста, или, по крайней мере, была до того, как он со свистом пронёсся мимо.

- Ты не похожа на бездомную, Лиза, - возмущенный голос Руби прервал её мысли. - Он – напыщенный осел, который думает, что любой, кто не водит Мерседес, не имеет право на жизнь.

Лиза ослепила Руби благодарной улыбкой. Руби - лучший друг Лизы. Каждый вечер они болтали, вместе ожидая служебного автобуса в город, где Лиза работала уборщицей, а Руби пела в клубе в центре города.

Глаза Лизы с тоской посмотрели на одежду Руби. Под серебристо-серый плащ классического покроя, та надела потрясающее чёрное платье, украсив ниткой жемчуга. Сексуальные туфли с ремешками, приоткрывали пальцы с французским маникюром на ногтях. Туфли, которые кормили бы Лизу с мамой в течение месяца. Ни один живущий на свете мужчина, не позволил бы своему автомобилю забрызгать Руби Лану. Однажды, возможно и Лиза будет выглядеть также, как Руби. Но не сейчас, когда она так глубоко погрязла в долгах, что не знала, как из них выбраться.

- Полагаю, он не разглядел твоё лицо. - Руби сморщила носик, раздраженная давно уехавшим водителем. - Если бы он это сделал, то конечно остановился и принес извинения.

- Потому что я выгляжу настолько подавленной? - неправильно поняла Лиза.

- Поскольку ты так прекрасна, дорогая.