Оксана Гринберга - Седьмая

В Эн..ск Первый Парижа прибыл этим вечером ночью, а вместе с ним – десять сильнейших колдунов Западного Ковена. «Убойный отряд», так они себя называли, прислал нам в помощь их Совет, выразив надежду, что этих магов хватит, чтобы «существенно увеличить наш перевес над мятежным колдуном». Состав «Убойного отряда» и впрямь был впечатляющим – ни одного ниже Четвертого. Сплошные Вторые и Третьи, ведомые Пьером, заверившим меня, что они уже сталкивались в открытом противостоянии с мятежными магами.

«Сомали. Вторая Африканская», – заявил он, вальяжно потягивая белое вино на крыльце Степанова дома под аккомпанемент армии трезвонящих сверчков, с видом на полную луну и истерически-яркие звезды.

Тем вечером даже между собой мы общались преимущественно на английском, потому что Пьер навязчиво требовал, чтобы ему переводили все, что о чем говорят вокруг. Первый Парижа, как и прибывшие с ним, держались дружелюбно и всячески пытались чувствовать себя как дома – участвовали в разговорах, испробовали множественные удовольствия сельской жизни – и баню, и купание в ночном пруду, и котлеты по-киевски от Клавдии Николаевны. Затем были вино и длинные беседы.

– Был там один колдун… Тоже Первый, вообразивший себя Богом, о чем не забыл объявить своей пастве. Сотворил им несколько знамений и парочку чудес, да так, что они уверовали. После этого начал собирать вокруг себя сильнейших магов. С их помощью захватывал территорию за территорией, навязывая веру в себя и абсолютную диктатуру. Все бы так и продолжалось, если бы он тихо сидел в своей африканской дыре и не лез в международные воды… Но он захватил пару кораблей, и нам пришлось его свергать, – Пьер поднял бокал с отличнейшим новозеландским вином из долины реки Мальборо, где я еще не была, но Степан обещал, что обязательно побываю. – Вернее, низвергать, чтобы вернуть власть тем, кто ее заслужил, – и Первый произнес тост в мою честь.

Нет, глубокомысленных намеков он больше не делал и рук мне не целовал, как в первый свой приезд, довольно быстро сориентировавшись в произошедших в переменах. В цветастых выражениях поздравил нас со Степаном, не забыв добавить, что тому несказанно, невероятно повезло. Но если оборотень решит сойти с дистанции, он всегда готов занять его место…

Степан возмущенно засопел, но Пьер уже переключился на Марину Викторовну, Первую Москвы, которую внимание парижанина, лет на пятнадцать ее младше, сперва немного раздражало, но после выпитого вина и опробованных котлет оттаяла и она. Рассказала о том, как все началось – о внезапной атаке на Орден, случившейся два месяца назад. О том, как Восточный Ковен за один день потерял более двадцати своих Филиалов, попавших под власть сумасшедшего колдуна. О том, как половина Большого Совета перешла на сторону Мстислава, а остальных убили подконтрольные им маги – пощады тем, кого не удалось сломить, не предвиделось.

Кое-кому все же удалось сбежать, но их преследовали безжалостно, пустив по следу свору верных оборотней и сильнейших марионеток. Мстислав не хотел, чтобы раньше времени разошлись слухи, или же началась война.

Горстке московских магов удалось скрыться, и они пытались сопротивляться. Прятались в небольшом дачном поселке под Москвой, собирали вокруг себя непокоренных, раз за разом теряя людей, раз за разом отбивая их у Мстислава… Наконец, с помощью чудодейственных звонков Стаса, раскинувшего целую «сеть» в надежде найти то самое сопротивление, Марина Викторовна узнала об Эн..ске, небольшом городке на берегу Балтийского Моря, где собирались те, кто был готов дать бой Мстиславу.

Именно она позвонила Стасу вчера днем, сообщив, что они прилетают ночным рейсом, а этим утром стояла подле от меня – невысокая, худенькая темноволосая женщина в очках. Рот сжат в тонкую линию, темные круги под глазами, печальные морщинки возле рта – слишком много смертей среди тех, кто был ей дорог.

За ней – еще двенадцать тех, кому удалось выжить в бойне, устроенной Мстиславом в Москве. Они были готовы отомстить тому, кто их предал. Тому, кто нарушил законы Ордена. Тому, кто из жажды власти воплотил в своем теле…

– Наш враг, – помню, как произнесла она, покачиваясь в кресле на нашем крыльце, на котором, несмотря на поздний час, все еще было крайне оживленно. Вернее, не протолкнуться. Никто и не собирался отсыпаться перед финальной битвой, наоборот, почти все хотели послушать, что расскажут москвичи.

– Наш древний враг, – продолжила Марина на английском ради галантного Пьера и его отряда. – Официального подтверждения конечно же у меня нет, но я в курсе исследований Мстислава. На протяжении последнего десятилетия он был буквально им одержим… Настолько одержим, что его интерес перерос в навязчивую болезнь.