Ольга Будянская - Темнейшая страсть

— Камео, дорогая, ты вот-вот родишь, — сказал воин, тщательно подбирая слова. — От нас только что ушёл доктор, а все остальные стоят за дверью. Я бы с удовольствием удовлетворил твоё желание, но сейчас не время заниматься любовью.

— Торин, — Камео взяла его за руки и притянула к себе. — У меня возникли некоторые осложнения.

— Что такое? Тебя надо немедленно отправить в больницу.

— Нет. Роды будут проходить обычным путём, плод развивается нормально.

— Тогда в чём дело?

— Мой срок подошёл, и у меня должны быть схватки, а их нет. Для этого ты мне и нужен. Надо вызвать схватки. Лучшего средства, чем близость, нет.

Торин долго обходился без внимая Камео, сохраняя дистанцию из-за её состояния. Ему было нелегко, а сейчас его обуяло беспокойство. А вдруг их близость только ухудшит положение? Всё таки Торин весит немало. Хотя…

Воин не стал тратить время на раздевание, люди же рядом. Камео распласталась под ним, призывая его. Он опёрся на локти, чтобы не надавить на живот. Это было очень трудно сделать, так как он имел поистине колоссальные размеры. Камео погладила его плоть, готовясь к его проникновению. Даже сейчас, когда их соединение было лишь по необходимости, тело её жаждало его, будто в последний раз.

— Нет, так я тебя раздавлю, — Торин перевернул её на бок и пристроился сзади.

Камео удовлетворённо застонала, ощутив его в себе. Сейчас Торин не позволял себе диких ласк и неистовства, и это очень дорогого ему стоило. Ещё бы, три месяца без женщины, находившейся рядом с ним каждый день и с каждым днём становившейся всё более желанной для него. И вот сейчас он заставлял себя не спешить, но пусть схватки вскоре начнутся, иначе он не сдержится. Камео крепче прижалась к нему и задвигала бёдрами. Воин стиснул зубы и выругался. Ещё чуть-чуть, и он не сдержит поток семени.

— Торин, остановись, — внезапно девушка ощутила спазм. — Кажется, начинается.

Торин, напоследок лизнув её в шею, быстро встал, застёгивая брюки. Поправив на ней рубашку, в которую её одели для визита врача, он выбежал за дверь, зовя женщин.

Анья, Даника, Эшлин и Гвен тут же появились, благо были неподалёку.

— Ну как? — осведомилась Анья.

— Дело пошло, — Торин пропустил их в комнату.

Камео схватила простыню и стиснула зубы от боли. Торин мысленно проклял себя. Женщины не дали ему возможности остаться, зато сами развили активную деятельность. Убедившись, что для родов есть всё необходимое, Торин покинул их.

Внизу расположились мужчины. Вид у некоторых был болезненный. Должно быть, сильно переживают, подумал Торин. Аэрон обнимал Легион, которая что-то нашёптывала ему, Меддокс держал на руках маленького Эйдриана, вокруг которого собралась большая часть присутствующих.

— Наверное, с ним нелегко, — это сказал Сабин. Всем быстро стало известно о неспокойном характере ребёнка. Он не был проклят Насилием, как отец, но если ему что-то не нравилось, эту вещь стоило убирать подальше, иначе от неё ничего не останется.

Аэрон, отпустив демоницу, подошёл к бару и предложил Торину выпить. Тому не хотелось.

— Как хочешь, — Аэрон осушил бокал.

Сверху уже который час раздавались крики, кто-то из девушек постоянно слонялся по замку, что-то меняя или принося. Торин не выдержал.

— Я пойду к ней.

Он не стал обращать внимания на женщин, которые обещали ему самые кошмарные ужасы, если тот немедленно не уйдёт. Торин, в свою очередь, пообещал хорошенько их всех заразить. Он сел рядом с Камео и взял её руку в свою.

К его чести, в отличие от большинства мужчин, что только мешают во время родов, Торин оказывал Камео помощь и поддержку. Он, как никто другой, мог нежно поглаживать её по волосам, шептать нужные слова, тем самым успокаивая и приободряя её.

Все уже сбились со счёта времени. Эшлин множество раз удалялась, чтобы покормить Эйдриана. На ночь Торин распустил всех, потому что девушки валились от усталости, впрочем, как только к ним возвращались силы, они немедленно возвращались к Камео.

— Давай же, — Гвен сама ужасно волновалась. — Я вижу головку. Он идёт.

Камео закричала, боль была невыносимой, тужиться становилось всё труднее.

— Потерпи, любимая, — Торин уже готов был принять ребёнка. Естественно, на нём были его перчатки и вообще он старался открывать очень мало участков тела.

Камео сделала последнее усилие, и комната огласилась пронзительным криком. Детским.

— Кто? — выдохнула она.

— Мальчик, — Торин гордо и осторожно взял на руки сына.