Патриция Бриггз - Связанные серебром

— Оставь попытку заплатить за внедорожник, — сказал он мне.

— Внедорожник пострадал из-за меня, — заспорила я.

— Не ты бросала на него стену, — заметил он. — Я, возможно, позволю тебе заплатить за вмятину…

— Даже не пытайся солгать мне, — я возмущенно фыркнула, а он снова рассмеялся.

— Хорошо. Я и не собирался, но, в любом случае, это спорно, потому что после падения стены появление вмятины ожидаемо. А в том, что ледяной эльф свихнулся, виноват вампир…

Я бы могла поспорить с Адамом, что очень люблю делать, но еще больше люблю другое.

Я подалась вперед и поцеловала его.

Поцелуй вышел со вкусом крови и Адама, который не переживал, что поцелуй быстро от нежного перерос в страстный. Через некоторое — я точно не знаю какое — время, Адам посмотрел на свою окровавленную рубашку и вновь рассмеялся.

— Полагаю, что мы все же пойдём в боулинг, — сказал он, подняв меня.

Сначала мы заехали в стейк-хаус поужинать.

Адам сменил окровавленное пальто и белую рубашку, которые остались в машине, на темно-синюю футболку, которую достал из сумки на заднем сидении. После чего спросил меня, не выглядит ли странно одетым в футболку и брюки от смокинга. Адам не догадывался, насколько футболка обтягивала его торс, и я заверила его — с невозмутимым видом — что всем будет все равно.

Как правило, в вечер пятницы было полно народу. Но обслуживали быстро.

После того, как официант принял у нас заказ, Адам — слишком обыденно — произнес:　

— Так что ты видела?

— Весьма неловкий момент, — ответила я. — Я тебе принесла печенье.

В его глазах появился блеск.　

— Ясно, — произнес он, немного расслабив плечи, несмотря на легкий румянец на щеках. — Я думал об этом.

— Все нормально? — спросила я. — Извини за вторжение.

Он покачал головой.

— Не нужно извиняться. Тебе всегда рады, неважно по какой причине ты зашла.

— Значит, — обыденно произнесла я, — ты впервые выступал на открытой трибуне?

Он вскинул голову.

— Попался. Мне Уоррен рассказал.

Адам улыбнулся.

— Задыхающийся, потеющий и несчастный

Официантка поставила перед нами еду и заторопилась прочь. Адам кормил меня стейком с кровью, а я кормила его лососем. Еда была отличной, компания еще лучше, и будь я кошкой, замурлыкала бы.

— Ты выглядишь счастливой. — Он отпил кофе и вытянул ногу так, что она оказалась у моих.

— Ты делаешь меня такой, — ответила я.

— Ты могла бы всегда такой быть, — произнес он, кладя в рот последний ломтик запеченного картофеля, — если бы переехала ко мне.

Просыпаться с ним каждое утро… но…

— Нет. Тебе и без того от меня достаточно неприятностей, — возразила я. — И стае и мне нужно свыкнуться… разрядить напряжение, до того, как я перееду к тебе. Твой дом — крепость, сердце стаи. Им нужно место, в котором они будут чувствовать себя в безопасности.

— Они привыкнут.

— Они и так привыкают, как умеют, — сказала я. — Сначала был Уоррен… Ты слышал, что после того, как принял его в стаю, альфы нескольких других стай позволили вступить в стаю волкам-гомосексуалистам? А теперь я. Койот в стае волков… ты должен признать, что это слишком много перемен для одной стаи

— И следующим будут женщины с правом голоса, и чернокожий станет президентом, — добавил он с серьезным выражением лица, но с ноткой юмора в голосе.

— Видишь? — я ткнула в него вилкой. — Волки застряли в восемнадцатом веке, а ты ожидаешь перемен. Сэмюэль любит говорить, что большинство вервольфов перестают подстраиваться под жизнь в тот момент, когда стали волками. Все перемены современного мира прошли мимо них.

— В восемнадцатом веке лишь Питер и Уоррен были превращены в волков, — заметил Адам. — Большинство моложе меня.

К нам подошла официантка, и когда Адам заказал три десерта, вытаращилась на него, но вервольфам нужно много есть. Когда она посмотрела на меня, я отрицательно покачала головой.

Когда она ушла, я вернула разговор в прежнее русло.

— Нам не повредит пару месяцев подождать, пока все утрясется.

Будь Адам не согласен со мной, я бы уже спала в его доме, а не ходила бы с ним на свидания. Он, как и я понимает, что мое появление в стае потянет за собой волну возмущения. Может, если стая с самого начала была здоровой, полностью уравновешенной такого напряжения не возникло бы.

Несколько лет назад некоторые члены его стаи начали изводить меня, койота, живущего по соседству. Вервольфы, как и их природные собратья, никогда не делят территории с другими хищниками. Травля прекратилась, когда Адам объявил меня своей парой, о чем не торопился рассказать мне, поэтому я не знала причину, почему все прекратилось.