— Видели? — воскликнул он. — А теперь потрогайте, — он подался вперёд и помял рукой полушарие собственной груди, приглашая это же сделать и Микки. — Трогайте, не стесняйтесь. И здесь трогайте, — он выставил жирную ляжку. — Вы трогайте, трогайте! Более мягкого и нежного тела вы не найдёте ни у одной натуральной женщины!
Микки удивлённо качал головой.
— Я действительно отстал от технического прогресса, — признался он. — Сексиндустрия шагнула далеко вперёд…
— Ещё как далеко, — трансвестит улыбался. — Я вижу, вам нравятся пышненькие. А вот смотрите, можно ещё толще…
После пятиминутного шипения, во время которого его тело округлилось ещё больше, он превратился в подобие колобка. Сюртучок на нём натянулся, но эластичная ткань нигде не треснула.
— Эта форма предназначена для поз, где вы сверху, сэр, — сказал он. — Будете прыгать на мне, как на батуте. Я уж не говорю о том, что улёт на небеса вам стопроцентно обеспечен.
Пип потыкал в него пальцем.
Лицо трансвестита выразило неудовольствие.
— Эй, ты чего? Чего ты тут тычешь, чурка чугунная? — сказал он визгливо. — Я разговариваю не с тобой, а с джентльменом.
— Просто любопытно, — ответил Пип. — Как это у тебя получилось так надуться и не лопнуть?
— Секрет фирмы. А вообще я могу принимать любые габариты по заказу клиента. Назовите цифры необходимых вам размеров груди, талии и бёдер, и надуюсь точно как надо.
И он, не дожидаясь цифр, сначала сдулся до прежнего мальчишеского вида, а потом надул себе только бёдра и грудь, при этом заузив талию.
— Вот, — он повернулся, демонстрируя себя. — Формы Моники Смайл в фильме "Девушка моих грёз".
— Стоп, — сказал Микки. — Именно это мне и нужно.
— Сорок долларов за одно сношение.
— Сколько? — переспросил Пип.
— Моника Смайл стоит сорок долларов за одно сношение, — повторил трансвестит. — Я и голосом её говорю, вы не замечаете? Это голос Моники Смайл, один к одному.
— А ты хоть продезинфицирован, Моника Смайл?
— Обижаете. Я не какая-нибудь дешёвая потаскуха, которую надо обрабатывать после каждого клиента. У меня половые органы, включая рот и анус, дезинфицируются автоматически. Чище меня не найдёте никого во всём квартале!
Микки подмигнул Пипу.
— Ладно, не будем придираться, я и так вижу, что это то, что надо, — и он достал из внутреннего кармана бумажник, в котором, впрочем, ничего, кроме кредитки с заблокированным счётом, не было. — Сорок долларов так сорок долларов. Только я очень тороплюсь и хотел бы всё сделать по-быстрому, желательно — за ближайшим углом.
— Нет проблем, — трансвестит оживился. — Тут рядом подворотня удобная, туда все наши водят клиентов, если кто торопится. Вам минет?
— Предпочитаю влагалище. Моя любимая поза — стоя…
— Это и моя любимая поза. Пойдёмте, здесь недалеко…
"Моника Смайл", одёргивая на себе сюртучок, который не застёгивался из-за сильно увеличившейся груди, перебежал улицу и быстрым шагом направился вдоль витрин. Приятели поспешили за ним. "Моника" свернул за угол и остановился у входа в тёмную подворотню.
— Там уютно и никто не помешает, — почти пропел он и, повернувшись к здоровенному роботу, который маячил невдалеке у стены, сказал деловито: — Билл, этот джентльмен со мной.
Он вошёл в темноту и исчез в ней. Микки с Пипом, уже привыкшие к тому, что секс в квартале красных фонарей чаще всего происходит в подворотнях, двинулись было туда же, но тут могучая фигура Билла отделилась от стены.
— Ширли обслуживает только людей, — прогудел робот низким басом. — Пусть этот, — он показал на Пипа, — останется здесь.
— Он мой телохранитель, — ответил Микки. — Без него не сделаю ни шагу. А то кто вас знает, может, вы собираетесь меня обчистить.
— Билл, — раздался из темноты голос "Моники", — пропусти их, они платят сорок баксов!
— А, ну это другое дело, — сразу смягчился Билл. — Тогда идите.
Микки и Пип вошли в подворотню, похожую, как и большинство подворотен в Гелиополисе, на длиннейшую трубу. Далеко впереди виднелся квадрат выхода, в котором синело ночное небо и тускло светили два бледно-белых огня. Микки почти вслепую двинулся на них, но, не пройдя и десятка шагов, остановился, услышав торопливый шёпот "Моники", или, как его назвал Билл — Ширли:
— Давай здесь, что ли. Баксы отсчитал?
Кибернетик помахал бумажником.
— Если мне что-нибудь надо, плачу не торгуясь и на чай даю.
— Обожаю тебя, милашка!
Микки, медля раскрыть бумажник, ткнул пальцем в торчащий сосок "Моники".
Читать дальше