Влада Крапицкая: Долг и желания

Я тупо смотрел в стену, и не мог понять, что мне теперь делать и как жить дальше. И раз за разом возвращался мыслями к Игре и, конечно, к Майе. В первую очередь — к Майе.

Прошло уже два месяца, а я по-прежнему не мог выбросить её из головы. Я спал пять дней назад, и пройдёт ещё минимум неделя, прежде чем я опять смогу заснуть и выбросить её хоть на пару часов из головы.

А начиналось всё банально. Я решил себя попробовать в роли защитника в наших Играх, и не особо задумывался над выбором человека, которого буду охранять. Мне просто вспомнилась статья, которую я увидел на одном из сайтов, посвящённых нам, и решение пришло мгновенном — я выбрал её. Выбрал, потому что автор этой статьи не питал особых и восторженных иллюзий по поводу нас, и старался смотреть реально на вещи, и даже проявлял к нам некоторую жалость, что было само по себе смешно. Дичь жалеет охотника — это было нечто. Меня это заинтересовало, а потом я нашёл её книги и, перечитав их, удивился. Человек имел свои взгляды на нас, которые мало походили на сложившиеся стереотипы, и к которым мы привыкли, и которые вызывали у нас смех и некоторую долю раздражения. Она, конечно, была неправа по многим пунктам, но были вещи, которые она описала вполне правдоподобно. И я выбрал её, надеясь на то, что она не будет падать в обморок каждые пять минут, и не будет визжать от ужаса и страха. Где-то в глубине души я надеялся, что она будет похожа на героиню своей книги. Но Майя оказалась совсем не такой, как я себе мог представить. К сожалению, она не была Ланой, но и не была трусливой девчонкой. Она проявила свой характер уже в первые сутки нашего знакомства. И меня это здорово раздражало в первое время. Если бы я не хотел выиграть эту игру, я убил бы её уже в тот момент, когда она нанесла мне удар в кадык. Подумать только, жалкая, сопливая девчонка посмела не только пререкаться со мной, она ещё и руки стала распускать. Мне большого труда стоило в тот момент сдержаться и не придушить её, а потом, когда мы встретили второго охотника, я понял, что её характер нам только поможет. Она даже стала вызывать у меня некоторую долю уважения. Вот тут я и совершил свою первую ошибку — я позволил себе посмотреть на неё как на личность, а не как на пищу. А затем оказалось, что если пытаться разговаривать с ней нормально, она становиться вполне терпимой особой, да ещё и с чувством юмора. Хотя её юмор местами был очень злым и саркастичным, злиться на неё становилось всё труднее и труднее. Она шутила зло, но с таким милым выражением лица, что это смягчало её выпады. Чего стоила только её выходка в магазине белья!

В том магазине она начала стесняться, чего я никак не ожидал, и я решил смутить её ещё больше, и чтобы позлить, выбрал самое вызывающее бельё, и предложил ей его купить. Майя естественно моментально встала на дыбы, и тут же предложила купить и мне бельё. Когда я увидел то, что она мне предложила, у меня чуть глаза кровью не налились, и я собирался проучить её вечером, чтобы она не пыталась так больше унижать меня в присутствии других людей, и вообще держала рот на замке. Но, когда мы выходили из магазина, и она позволила себе другие вольности, а потом так комично споткнулась и чуть не упала, что я рассмеялся и понял, что не могу на неё долго злиться. Когда же мы остановились на ночёвку в квартире, и я увидел выходящую её из ванны, мне почему-то в голову пришла странная мысль — а как она действительно бы выглядела в том белье? Это было моей второй ошибкой.

В нашем мире связь с человеческой женщиной считалась чем-то омерзительным и неприемлемым, и существовало негласное табу на такие отношения. К тем вампирам, которые позволяли себе опускаться так низко, отношение в клане моментально менялось. Их мнение переставали учитывать, их не приглашали на меж клановые встречи и, вообще старались не замечать. И в нашем клане бывало такое, что кто-то из вампиров связывался с человеческой женщиной, и мой отец всегда жёстко ставил условие — или вампир должен уйти из клана, или бросить эту женщину. Из пяти вампиров, только один отказался от женщины, остальные четверо ушли, и мы не знали их дальнейшую судьбу.

Я никогда не понимал тех, кто ушёл, пока не встретил Майю. И что меня так зацепило в ней я так и не смог понять до сих пор. Её характер, или сила воли, или секс с ней. И до сих не понимал — зачем тогда с ней переспал, после убийства третьего охотника. По идее, мне должно было глубоко плевать на её душевное состояние и её слёзы, после того, как она всадила нож в затылок третьего охотника. Но я её пожалел в тот момент, потому что она спасла жизнь и мне. Ведь я мог тогда грубо сказать, что меня достали её слёзы и истерика, и постараться её заткнуть. А вместо этого я проявил жалость, и решил её успокоить, преследуя при этом, естественно, и свои интересы. Это было моей третьей и самой большой ошибкой.