Бронислава Вонсович: Сорванная помолвка

— Так все же закончилось хорошо?

— Не совсем. В обществе нас начали сторониться. Пошли разговоры.

— Но у тебя же была невеста, ты сам рассказывал! — обвиняюще заметила я.

Сторониться сторонились, а нашлась же все-таки фьорда, которую не испугала подозрительная репутация семейства Берлисенсис.

— Невеста… — Бруно невесело усмехнулся. — Она меня приворожила. Причем одним из древних запрещенных методов, от которого через несколько лет умирают оба: и привороженный, и привороживший. Наверное, деньги для нее были важнее жизни. Да и всего остального.

Я невольно ахнула. О запрещенных заклинаниях девочки в нашей школе рассказывали столько страшилок, что я никогда в жизни не стала бы таким заниматься. И не могла представить человека, на такое способного.

— Но как же, — растерянно сказала я, — ты же жив…

— Моей заслуги здесь нет. Если бы не бабушка, меня, скорее всего, к этому времени уже не осталось бы в живых. Или остался бы слюнявый идиот, пускающий радостные пузыри при виде жены.

— Твоей бабушке удалось разорвать привязку, — догадалась я. — Откатом приложило невесту, поэтому она и умерла?

Бруно на меня посмотрел такими несчастными глазами, что я заподозрила: что-то там настолько нечисто, что он даже рассказывать не хочет.

— Тростью по голове ее приложило, — все же выдавил он. — Только смерть одного из нас могла разорвать привязку.

Он смотрел в кружку, не решаясь поднять взгляд.

— Ты хочешь сказать, что твоя бабушка эту фьорду убила?

Я надеялась, что неправильно поняла. Фьордина Беранже была пусть не слишком дружелюбной, но агрессии не проявляла. Не заметила я за время своего визита ни трости у нее, ни желания размахивать ею направо-налево.

— А что ей оставалось делать? — вздохнул Бруно. — Иначе не только я умирал, но и сам род Берлисенсисов прекращал существование. Бабушка, когда это узнала, потеряла контроль. Очнулась уже над трупом. На суде учли возраст и состояние аффекта. Присудили домашний арест.

Я пораженно молчала. Нет, понятно, что фьордина Беранже поступила правильно, иначе бы этот молодой фьорд передо мной не сидел. Да, смерть его невесты — событие, скорее, положительное. Но, боги, если бы я знала это раньше, ни за что не поехала бы к ней в гости без сопровождения. Мало ли когда ее накроет состояние аффекта?

Бруно уткнулся в чашку. Бедный, сколько же ему пришлось пережить! И арест, и приворот, и смерть невесты. Невесты? А та, другая, к которой он пошел сразу, как стал свободным?

— А когда ты не смог меня встретить… — начала я, но так и не смогла довести фразу до конца — казалось невозможным сказать вслух о той, другой.

— Там все закончено, — твердо сказал Бруно. — Ничего нет и быть не может.

— Почему ты так уверен?

— Она замужем.

— Так быстро? — удивилась я.

— Уже два года.

Разговор ему был не очень приятен, я видела. Поэтому я решила больше не расспрашивать. К чему ворошить то, что давно закончилось? Вопрос, конечно, у меня остался. Как получилось, что он помчался предлагать руку той, что уже год как была замужем? Рассчитывал же он тогда на что-то?

— Мы с Фелан очень долго встречались, — понял меня Бруно. — Но она полуэльфийка, а моя семья, сама понимаешь, без одобрения встретила бы такой брак. Я попросил ее немного подправить уши, чтобы о происхождении никто не догадывался. Она обиделась, и мы расстались. А теперь уже и замужем давно. Дульче, у нас с ней все кончено.

Его слова прозвучали твердо, но с какой-то грустинкой. Наверное, неприятно узнать, что тебя любят не настолько, чтобы чем-то ради тебя пожертвовать. Если бы эта Фелан действительно любила Бруно, уши бы подрезала. А как иначе? Ради любимого человека пойдешь на все. Изменить форму ушей — не такая уж большая жертва.

Бруно молчал и на меня не смотрел, столько неприятных воспоминаний у него вызвал наш разговор. Нужно было срочно его отвлечь, и я не придумала ничего лучше, чем сказать:

— Так странно, гарнизон здесь совсем маленький, а медпункт постоянно загружен. Фьорд Бустаманте говорит, что артефакты не выдерживают. Но ведь артефакты Империи должны быть лучше, чем артефакты нарушителей границы. Как же так получается?

Бруно задумчиво на меня посмотрел.

— А ведь и в самом деле, — сказал он. — Мне когда выдали, там энергии было всего нечего. Я-то маг, могу заполнить, но у других то же самое.

— А выданные проходят наверняка как полностью заполненные. Невнимательность…

Я обрадовалась, что дело не в том, что у нас плохие артефакты, а в том, что выдают их полупустыми.