Ольга Резниченко - Враги

Нет.

Да есть "но". Одно единственное, но такое могущественное…

Опять моя месть, недобитой змеюкой, извивается в нутре, в теплом, желчном лоне, порождая силы жить, терпеть… Порождая сопротивление подобным мыслям. Порождая отпор желанию смерти…. сменяя всё на жажду расправы.

Быстрой, незамедлительной, жестокой и бездушной…. и главное — любой ценой. Любыми жертвами.

Ведь мы — враги. И пока есть ты — должна… существовать и я.

Так?

ТАК???

Так. Но я не могу…

Не сегодня.

… не хочу.

устала.

Устала, и не способна впредь на бурные баталии…

Моя победа и так со мной. И она в том — что, сука, ты все равно меня любишь. И даже убив, стерев все следы с земли, меня из своего сердца, из памяти — не выгонишь.

Я с тобой.

Я — … навсегда.

Ведь лишь та ненависть, которая порожденная предательством, любовью и болью сообща, способна пережить всё. Пройти через года…. пылая с каждым разом всё ярче и… ярче, жесточе и нещадней…

Лишь та…

А потому и остается мне… утихнуть. Смириться — и своей кончиной прикончить тебя.

(Дани)

…

— Мать твою, чего она так медлит??

— Геер… спокойнее, время еще есть.

— Не совсем…

(спешно перебила меня Николь)

Через семь минут они свернут вглубь континента…

И, сами понимаете…

(нервно кинулся к монитору Берн, жадный взгляд скользнул по карте)

— Там же был… еще второй пролет.

— Да, он есть, но уже только через час тридцать восемь, и то… минут на четырнадцать, не больше.

В общем…

(вылетел, вылетел из комнаты, гневно лязгнув дверью по себе)

Спешные шаги (мои) за ним…

…

— Ты же… вроде, не куришь?

— Маме, **я, пожалуйся.

(нервно разорвал целлофан на пачке, стянул, выбросил мусор с балкона)

— Берни, успокойся. Молю…

(облокотился, оперся локтями на перила;

достал сигарету,

резкий взгляд на меня)

— Спички есть?

— Да не глупая она уж совсем. Дотянет, о чем велась речь.

— Мать твою,

(нервно дернулся, обернулся, оперся спиной на парапет)

Думал же, хотел… рассказать все сразу. —

НЕЕЕТ!

— Ну, и что бы вышло?

Никто бы не поверил…

Если бы не та ваша яркая бойня, не ее истерика, слезы — хрен бы кто поверил, что Геер отпускает свою Дюан.

Причем, это не мои слова…

Сам так рассуждал.

— Да, говорил. Говорил… А теперь-то что? ЧТО??

— Что-то? Не выйдет по плану "А",

приступим к "Б".

(раздраженно хмыкнул, вновь перевел взгляд на меня, нехотя оторвавшись от своих рук, пальцев, нервно сжимающих сигарету)

— Это же какой-такой у нас… план "Б"?

— Да как всегда…

убить всех к чертям собачьим.

(улыбнулась;

неспешная, нарочно растянутая, важная походка — шаги на выход)

— Ты же знаешь, что обещал себе… такого больше не делать.

(нервно рассмеялась…

застыла, невольно ухватилась за лутку,

разворот)

— Как бы там не вышло, я знаю одно: мой граф Берн де Геер всегда будет на высоте, чтобы перед ним не встало.

Да и потом… что?

… ради Лив не нарушишь эту свою грёбанную клятву?

(коварно ухмыльнулась,

выжидающий, пристальный взгляд в глаза)

(нервно сглотнул, опустил голову)

— Нарушу…

— Вот и всё.

…

Но и… может, все еще обойдется.

А вешаться, биться головой об стенку, и, в том числе, снова начинать курить — не стоит.

Мой Геер — сильная личность.

И не порть, прошу, этот, его образ…

(невольно рассмеялся)

— Ну, сучка. Ты всегда знала, как меня попустить,

остудить.

— Поэтому мы до сих пор друзья.

(иронически ухмыльнулся; коварный, язвительный взгляд из-под ресниц)

— А не потому, что я спас твоего сына? И ты теперь… чувствуешь передо мной себя в долгу?

(коротко улыбнулась)

— Не без этого, Берн. Не… без… этого…

Не знаю, сколько еще прошло времени… таких глупых, тяжелых…. никому не нужных рассуждений, но вполне достаточно, чтобы истерику разменять на апатию, а слезы и всхлипы — на мерные, редкие, вялые вдохи…

Сдержанным, флегматичным взглядом скользнула округ…

Мое последнее пристанище. Мой саркастический, родом из черного юмора, гробик на колесиках. Ненавижу ли я тебя? Ненавижу?

Да нет. Плевать.

Уже на всё плевать…

…

Не сразу дошло, что увидела. Не сразу сообразила. Не сразу поверила своим глазам.

Вмиг слетела со скамьи на пол…

Взволнованно закрутилась, завертелась на четвереньках на месте, нервно, жадно руками прощупывая, очерчивая размытые, невнятные линии на полу…