Глава 25. Разговор о будущем
Николай Мартызенски
Стих утешения
По улице один идёшь и думаешь о смерти,
О людях, что вокруг тебя текут в потоке,
О том, что все мы раньше были дети,
О странностях судьбы и непреклонном роке.
И пусть диск солнца скрыт за облаками,
Ты точно знаешь, что за ними — неба синь,
И знаешь, что не всё видать глазами,
И даже помнишь что-то про простой аминь.
Ты просто смотришь, как бежит людей вода,
Полна цветов любви и гадостных отметин,
Ты точно знаешь, что никто не навсегда,
Но верить хочется — никто из нас не смертен.
Три дня прошли в счастливом забытье. Ночью нам нужно было улетать с острова, а мы так и не успели поговорить о будущем. Я хотела обсудить с Калебом многое, и мое превращение было в списке первым, и самым важным вопросом. По крайней мере, для нашего будущего.
Погода стояла ошеломительно теплая и, подумав, что скоро мы вернемся в промозглую сырость Англии, я содрогалась. Я любила свой дом, родителей, которые звонили двенадцать раз за три дня и своих друзей, так же мне хотелось увидеться с детьми, но заканчивать этот странный медовый месяц не хотелось. Здесь я была счастливой. Здесь я отдыхала. Со мной был Калеб, и тоска отступала.
Калеб отлично готовил и баловал меня каждый день средиземноморской кухней, от чего я разнежилась и не хотела никуда уезжать. А вспомнив, что придется ходить в школу, где все знают о случившемся больше меня, так и вообще расстраивалась. Но о подробностях я Калеба не расспрашивала. Мне становилось жутко только от того, что я от него узнала, а помня все подробности, вряд ли смогла бы нормально жить, осознавая случившееся. С меня хватило той депрессии, в которой я жила после изнасилования.
— Думаю, я для начала доучусь.
— Для начала чего?
Калеб мыл посуду. Так как вода была ограниченным удовольствием на острове, мыть нужно было вручную, причем в миске, так как и с септиками была некоторая проблема. Он, недоумевая, обернулся ко мне. Ну, кому может так идти мытье посуды? Что бы он ни делал, и в чем бы ни был одет, Калеб постоянно притягивал мой взгляд.
— Перед тем как стать вампиром. Думаю, у меня достаточно времени, чтобы оставаться молодой, и красивой.
Он на миг замер и отвернулся.
— По-другому я и не думал.
Значит, Калеб сознано избегал разговоров о будущем. Ох уж это его недоверие.
Я помогла ему все сложить на место, невольно содрогаясь от этой белой стерильной кухни, и поспешила забрать его из дома, тот нагонял на меня разочарование и тревогу, хотя считалось, что белый цвет должен успокаивать.
— А куда ты хочешь поступать? Ты ведь в этом году заканчиваешь школу?
— В Бредфорд.
Сегодня мы собрали с собой еду и захватили плед, чтобы я могла поесть потом, не возвращаясь домой. По привычке, идя к нашей полюбившейся бухте, я сорвала несколько апельсинов. Мне нравилось, какие они на ощупь, когда их нагревает солнце, вряд ли почувствуешь то же самое, покупая фрукты в магазине.
Калеб шел немного впереди, неся в руке всю провизию, а я немного отстала. Но довольно быстро нагнала его, Калеб всегда старался приноровиться к моему шагу.
— Почему ты поступаешь в Бредфорд? Ты можешь поступить в любой университет, какой только захочешь.
Я заставила его остановиться и посмотреть на меня.
— Так я буду ближе к тебе.
Мелочь, а приятно. Люблю когда он такими словами, запросто говорит, как любит меня.
— И на кого будешь учиться?
— На химика.
— Зачем?
— Чтобы научиться делать свои краски.
— Зачем?
— Чтобы стать особенным художником.
— Но ты и так особенный…художник, — с лукавой улыбкой добавила я.
— Глупая и любимая, — мягко рассмеялся Калеб, привлекая меня к себе, а я уже думала он меня так и не обнимет. Нежно проведя по губам, Калеб позволил себе всего на мгновение прижать меня сильнее, а потом отпустил. Чего мне вовсе не хотелось.
— А ты сможешь перевестись потом куда-нибудь в другое место?
— Конечно.
— Тогда как тебе Университет Глазго?
— Учился там лет тридцать назад.
— Какой ужас, — наиграно тяжко вздохнула я, Калеб мило улыбнулся, желая меня подначить.
Мы разложили плед, и, как и в последние три дня пустились в воду. Я раздобыла в доме купальник, о чудо — красного, а не белого цвета! Калеб был в плавках. Его одежда до обидного была красочней моей, и потому я сегодня щеголяла в его темно-синих шортах и зеленой футболке. Сплошной гламур! Калеб веселился, увидев меня, я же отвечала на его насмешки, показывая язык.
Читать дальше