Таша Танари: Дружба

Рик поднял камень и, собирая всю свою волю, всю ненависть, всю боль, зашвырнул его в спокойную воду. Раздался легкий всплеск и снова все стихло. По поверхности водоема пробежало несколько голубых молний, оставляя после себя мерцающее свечение, но и оно скоро погасло. Вода приняла дар, теперь она сохранит его надежнее любых самых крепких замков. Рик позаботился, чтобы ничьи алчные руки не добрались до его наследия. На миг лицо мужчины озарила теплая улыбка. Возможно, когда-нибудь… У него оставалась слабая надежда, что придет время, и его подарок найдет своего адресата. А если нет, это не так уж и важно.

Рик повернулся и в последний раз в своей жизни посмотрел на стоящую невдалеке фигуру.

— Прощай, — одними губами произнес он и мгновение спустя исчез.

Его друг только сокрушенно покачал головой, изо всех сил надеясь и не веря, что ушедший знает, что делает.

Ветер свободы — свободный ветер,

Ты можешь меня понять?

Лишь одному тебе мир весь известен.

Ты можешь меня забрать?

Ветер свободы — свободный ветер,

Ты можешь мне рассказать

Веселые сказки о солнце и лете?

Я тоже хочу полетать.

Ветер свободы — свободный ветер,

Ласково обняв меня:

"Я расскажу тебе все, но ответь мне,

Есть ли друзья у тебя?"

Ветер свободы — свободный ветер,

Услышав ответ на вопрос,

Долго рассказывал сказки о лете,

Не отпуская моих волос.

Ветер свободы — свободный ветер,

Тепло и счастливо смеясь,

Дружбой гордился с маленькой леди

В волшебном с ней танце кружась.

Вот гадство, день так хорошо начинался, и хотелось верить, что раз уж праздник, то и никакие неприятности сегодня не посмеют ко мне прилипнуть. Но нет, закон подлости, а может, мое тотальное умение нравиться людям сделали свое черное дело. Я не только осталась в собственный день рождения сидеть на пару с накрытым столом в гордом одиночестве, но и, будто мало мне было душевных терзаний, стала свидетелем одного интересного разговора. Обсуждали, кстати, меня — и понесло же по этой кривой улочке, сроду по ней не ходила. А сегодня пошла… за вареньем к чаю, вот так и случается.

Собственно, и чего так разволновалась? Ну, оказались друзья вовсе не друзьями, так ведь догадывалась об этом и раньше. Но все равно безумно обидно, и предательские слезы бегут в три ручья. Он тоже там был и весьма откровенно и однозначно высказывался на мой счет. Зря я размечталась о большой и чистой любви, сейчас бы не ревела. Вот мозг вроде все понимает, а тело и чувства убедить сложнее. Поэтому сейчас доедаю свое треклятое варенье, встаю, собираю вещи, книги — все, что смогу сама утащить, и отправляюсь в столицу. Давно ведь пора было это сделать, а все малодушно откладывала. В нашем пропахшем рыбой захолустье кроме мамы я никому не нужна, но она поймет, она всегда меня понимает. Я же не намерена больше терпеть насмешки и унижения, даже ради призрака дружбы. Мне и самой с собой неплохо, пусть катятся в бездну. Я самодостаточная личность — буду в это верить и повторять почаще. Так легче, так не больно.

За сборами меня мама и застала. Я уже заканчивала складывать последниие баночки со снадобьями собсвенного изготовления в дорожный рюкзак, когда от дверей донесся удивленный голос:

— А чего так тихо… и где все? — Я поморщилась и пожала плечами. — Ясно, — без слов все поняла мама, хотела сказать что-то еще, но заметив рюкзак осеклась. Осторожно присела на край кровати, нахмурилась. — Алистер, мы же договаривались, что ты поедешь в Кирату после совершеннолетия. Неужели все настолько плохо? Я боюсь. Как ты одна справишься с дорогой и потом? Подумай, вокруг полно опасностей, а ты… Ты ведь совсем не готова.

— Справлюсь как-нибудь, не такая я уж и слабая. Зря, что ли, столько времени учебе посвещала? Нужно разобраться со своими способностями, да и папа этого хотел.

— Он хотел, но не так рано и не одной. Зачем я вообще только тебе рассказала?

— Все будет хорошо, я же гений-воин забыла? — Она грустно улыбнулась, откинула со лба выбившуюся из прически прядь.

— Все-таки вы с отцом слишком похожи. Разве можно бросать все внезапно, не подготовившись, не продумав до конца свои действия? Не пущу.

Я вздохнула и покачала головой, мы обе знали — все равно уйду. Мама вскочила на ноги и отошла к окну. Нужно время, чтобы она примирилась с этой мыслью. Мне было жаль оставлять ее, но о ней есть, кому позаботиться. Тетушка Гвен присмотрит за мамой и не даст заскучать. У этой милой женщины всегда полно энергии, а главное, желания направить ее не только на свои дела, но и на ближнего. А у меня свой путь — магия слишком ценный дар, чтобы игнорировать его. Видимо, мама что-то для себя решила, потому что повернулась и серьезно на меня посмотрела, ее губы сжались в тонкую ниточку, пальцы с побелевшими костяшками сжимали край фартука. Я ее понимала, после того как папа умер, кроме друг друга у нас никого не осталось.