Элизабет Чандлер: Навеки твой

— Нет! Конечно же, нет, — ответила Айви.

— Конечно же, нет, — тихо повторил Грегори. Он потянул ее за руку и усадил рядом с собой.

Сидение скамейки было холодным и жестким.

— Я думаю о тебе днем и ночью, — прошептал Грегори.

Он принялся нежно гладить ее лицо и шею. Потом поцеловал ее — нежно, как ребенок. Айви не сопротивлялась, но и не ответила на его поцелуй.

— Я ждал тебя здесь весь вечер, — сказал Грегори. — Мне нужно уехать ненадолго. Не хочешь прокатиться со мной?

— Мы не можем оставить Филиппа одного, — напомнила Айви.

— Еще как можем, — тихо ответил Грегори. — Он крепко спит. Мы запрем дом, и включим сигнализацию снаружи. И немного покатаемся. Даю слово, что не буду приставать к тебе с разговорами!

— Мы не можем оставить Филиппа, — повторила Айви.

— С ним все будет в порядке! Что плохого в небольшой ночной поездке? Что плохого в том, чтобы включить музыку и погонять по пустым дорогам? Что плохого в том, чтобы немного развеяться?

— Я не хочу ехать, — отрезала Айви.

Она почувствовала, как Грегори напрягся.

— Не сегодня, — поспешно добавила она. — Я устала, Грегори. Мне нужно поскорее лечь. Может быть, в другой раз?

— Хорошо. Как скажешь, — сипло ответил он и откинулся на спинку стула. — Тогда иди спать.

Айви оставила его во дворе, вошла в темный дом и ощупью двинулась в свою комнату. Она заглянула к Филиппу, поправила ему одеяло, а потом прошла через смежную ванную в свою комнату, где ее встретили горящие глаза Эллы. Айви включила маленькую лампочку на комоде, и Элла тут же принялась мурлыкать.

— Это мурлыканье для меня или для него? — спросила Айви.

Фотография Тристана, подаренная его матерью, стояла в желтом круге света, отбрасываемом лампой.

Айви взяла ее в руки. Тристан улыбался ей. На нем была старая бейсболка, надетая козырьком назад, и распахнутый школьный пиджак. Казалось, он спешил ей навстречу.

Иногда Айви просто не могла поверить в то, что он мертв. Умом она знала это, понимала, что его жизнь оборвалась навсегда в одно мгновение, но сердце отказывалось верить.

— Люблю тебя, Тристан, — сказала она, целуя фотографию. — Спокойной ночи.

Айви проснулась от собственного крика. Она охрипла, как будто кричала несколько часов не переставая. На часах было пятнадцать минут второго.

— Все хорошо. Ты в безопасности. Все хорошо, Айви.

Грегори обнимал ее. Филипп стоял возле кровати, прижимая к себе Эллу.

Несколько мгновений Айви смотрела на них, потом снова откинулась на плечо Грегори.

— Когда это прекратится? Когда закончится этот кошмар?

— Ш-ш-ш-ш. Все хорошо.

Но это была неправда. Кошмар не только не переставал ей сниться, но становился все страшнее.

Казалось, он жил своей жизнью. Обрастал новыми деталями, выбрасывал все новые и новые щупальца страха, копошившиеся в самых темных уголках сознания Айви. Она закрыла глаза, уронив голову на грудь Грегори.

— Почему ей все время снятся кошмары? — спросил Филипп.

— Я не знаю, — ответил Грегори. — Наверное, это последствия той аварии.

— Иногда сны посылают ангелы, — сказал Филипп. Слово «ангелы» он произнес очень быстро и с опаской покосился на Айви, словно боялся, что она накричит на него. — Так они шлют нам свои послания.

Грегори внимательно посмотрела на Филиппа, а потом вдруг спросил:

— Ангелы ведь хорошие, правда?

Филипп кивнул.

— Но если они хорошие, то почему посылают Айви плохие сны?

Филипп ненадолго задумался, а потом покачал головой.

— Нет… Наверное, это делают злые ангелы!

Айви почувствовала, как Грегори вдруг напрягся.

— Никакие ангелы тут ни при чем, — устало сказала она. — Это все мое сознание. Так оно пытается привыкнуть к смерти Тристана. Все пройдет со временем. Я привыкну, и кошмары прекратятся.

Но она знала, что говорит неправду. Айви боялась, что эти сны никогда не прекратятся. В последнее время ей стало казаться, что эти сны были не просто попыткой бессознательно свыкнуться со смертью Тристана. Возможно, в них таилось нечто большее…

— Филипп, я придумал план, — объявил Грегори. — До тех пор, пока эти кошмары не прекратятся, мы с тобой будем по очереди дежурить в комнате у Айви. Сегодня с ней посижу я. А завтра — твоя очередь. Идет?

Филипп недоверчиво посмотрел на Грегори, потом на Айви.

— Ладно, — решил он, наконец. — Айви, можно я возьму Эллу к себе?

— Конечно. Она любит спать с тобой.

Айви проводила братишку взглядом — он прижимал Эллу к животу, склонив к ней голову и смешно морща брови.