Розалинда Шторм - Пять камней силы

– Прониклась? – усмехнулась гаргулья. – Вот и славно, давайте дело делать.

Вместо того чтобы взяться за кинжал, она обхватила пальцы Филиппа, сильнее прижимая их к рукояти, а потом потянула. Кинжал с треском, достойным гремучей змеи, неохотно покинул Сердце. Рана моментально затянулась, вот только зелень никуда не делась.

– Так-так, и как это понимать? – разочарованно протянула Торони. – Может, магией жизни его подлечить. Свет, кто у нас там, на ногах, в состоянии подлатать Сердечко?

– Боюсь, с этим проблема, – покачал головой Палиано. – Либо уже вне стен академии, либо на полу. Попробуй, лечебку запустить. Вдруг поможет.

– Как скажешь.

Гаргулья, не медля, отправила заклинание, вот только оно отскочило от Сердца и вернулось, даже краем не задев ядовитого пятна.

– Так, господа студенты, какие есть у вас соображения? – в голосе преподавательницы слышалась досада. – Вы же у нас умненькие.

– Прижечь, – почти сразу предложила Кора.

– Попробовать промыть, – пожала плечиками Лаура.

– Вырезать поврежденный участок, – пробасил Сонор, вытаскивая из ножен немаленький такой ножичек. – Вот, заговоренный.

Я молчала, глядя на Сердце. Оно чуть заметно пульсировало и тихонько пело, так протяжно и тоскливо, будто плакало. На глазах появились слезы, так жалко его стало. Действуя по наитию, подошла вплотную, протянула руку и погладила, ощутив не твердое тело, скорее, теплую воду. И тут же почувствовала невероятную любовь, проникшую, казалось, в каждую клеточку тела. А потом пришла горечь. Я не слышала, скорее, понимала, что оно жаловалось, не могло понять, почему родное дитя его предало.

– Прости его, – зашептала, забыв обо все на свете, желая лишь одного, чтобы горечь ушла. – Он безумен, болен, но есть и другие. Они тебя любят, нуждаются. Не могут без тебя жить. Скажи, как тебе помочь? Что сделать?

Я водила по поверхности ладонями и плакала. Вытирала кровавыми пальцами слезы и снова гладила, не замечая, что уже давно вожу по изуродованному месту. А Сердце все пело и пело. В унисон мелодии моей души, в ритм моего дыхания, подстраивая себя под меня, или же, наоборот, неважно.

– Твою ж Непроизносимую… Предопределение, спасибо…, – фразы, кажущиеся слишком чуждыми, ворвались в песню, разрывая наше единение. – Она сделала это!

Что опять случилось?!

Я испуганно дрогнула и попыталась одернуть руки, да не смогла. Казалось, кто-то удерживал меня на месте, не позволяя сдвинуться. Когда паника достигла апогея, и вместо мыслей в голове воцарился хаос, я увидела ее. Солнышко. Она с ревом летела навстречу откуда-то из глубин Сердца и, не уменьшая скорости, врезалась в меня.

Вспышка боли моментально прошла, зато я ощутила ни с чем несравнимое чувство, которое даже определить-то не могла. Чистейший восторг, бесконечная радость, трепет перед тем, кто намного могущественнее и древнее меня.

– Груша, я страдать! – плакала виверна. – Бояться никогда тебя не видать!

– Солнце, чудо-юдо мое саблезубое! – ревела я в ответ.

А потом нырнула в наше совместное пространство и, наконец, ощутила жар ее тела. Виверна обняла меня крыльями и вылизывала лицо шершавым, словно у гигантской кошки, языком.

Когда эмоции немного улеглись, я спросила.

– Как ты сумела вернуться?

– Груша лечить Сердце, – улыбнулась во всю пасть моя девочка. – Член главенствующей семья отдать добровольно кровь и слеза, убрать боль Сердце. Сердце отпустить нас, последний эшелон защитников назад.

– Ничего себе! – только и могла присвистнуть я.

Хотелось расспросить поподробнее, да опять не дали. Впрочем, того, кто, сжав меня в объятьях, вытащил из внутреннего пространства, я была рада видеть не меньше, чем Солнышко.

– Груша, – выдохнули в лицо. – Родная моя, любимая.

Альдамир выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз. Исчезла бледность, граничащая с зеленцой, тени под глазами. Правда, прибавилось лохматости, но да ладно. Главное, он снова стал сам собой, а чертяга Шторм вернулся.

Рядом поливала слезами своего близнеца Лаура. Тот сжимал ее в объятьях, нашептывая на ухо милые женскому уху слова. Расспрашивать, откуда они здесь не стала, итак, понятно. Межблизнецовый портал – это сила!

Вернулись ипостаси не только к нам. На полу зашевелились те мономорфы, кто выжил. Застонали, запросили помощи. К ним сразу же побежала Торони. Наше с мужем внимание привлекли двое других. Филиппа, пока тот полностью не пришел в себя, связали декан и Сонор. В это время Альдамир колдовал над средним братом. Пошептал над ним, поделился кровью, отчего тот порозовел и даже улыбнулся. Впрочем, «оживлять» мужу пришлось и старшего, Палиано просто жаждал расспросить наследничка как можно тщательнее. Пообещав, что в случае, если тот не откроет рот, будет пытать с особой жестокостью. И даже Альдамиру, который был не в курсе дела и решил заступиться за братца, велел закрыть рот и не отсвечивать. И, что интересно, тот послушался.