Сесил Кастеллучи - Слабак

— Ну, — спросила Пенни, — так зачем ты меня искал?

— Хотел кое-что тебе отдать, — сказал Майлз, достав из кармана очки и положив их на стол. Он пальцем подвинул их к Пенни.

— Ух ты! — восхитилась она. — Красивые.

Она надела очки, и Майкл подумал, что они ей очень идут. Она была хорошенькой. Пенни сняла очки.

— Ничего не вижу. Надо будет вставить мои стекла, — сказала она. — Спасибо тебе.

Она потянулась через стол и накрыла ладонью его руку. И отняла.

— Ой, какой ты холодный, — удивилась она.

— Я мертвый, — сказал Майлз.

— Я так и поняла.

Она серьезно смотрела на него. Майлз вылил немного кофе на блюдце.

— Вообще-то, я надеялась, что ты объявишься, — призналась Пенни. — Боялась, что тебя отшила.

— Я рискнул, — объяснил Майлз. — Но ты ведь сказала, что знать меня не хочешь.

— Да, помню, — сказала она. — Но я надеялась, ты поймешь, что я так не думала.

— Я не был в этом уверен, — признался Майлз.

— Я рада, что ты пришел, потому что хотела тебя о чем-то попросить.

— Ты хотела меня попросить?

Майлз думал, что все наоборот. Это он хотел ее спросить, как вышло, что рядом с ней ему кажется, будто его сердце снова бьется. И все цвета, которые и так были для него за пределами спектра, стали еще ярче. Как она заставляет его вспоминать в мельчайших подробностях время, когда он жил и дышал.

— Да, — сказала она.

— О чем? — спросил Майлз.

— Я хотела бы написать тебя красками.

— Меня? — повторил Майлз. — Ты хочешь, чтобы я позировал для портрета?

Однажды, когда ему было семь лет, он позировал старшему брату. Тот портрет висел у его бабушки.

— Не совсем позировать, — сказала Пенни. — Я хотела бы походить с тобой ночью и сделать наброски всего, чем занимаются вампиры. А потом на их основе написать серию картин.

— И не проси! — отрезал Майлз.

Подошла Стелла с чизбургером-делюкс. Она поставила тарелку на стол и покосилась на Майлза, будто старалась припомнить, где его видела. Он отвернулся.

— Вам что-нибудь еще, ребята? — спросила официантка.

Майлз с Пенни покачали головой, и Стелла, отходя, бросила на него еще один пристальный взгляд.

— А почему нет? — уговаривала Пенни. — Ты же меня не съешь, правда?

— Нет, — сказал Майлз. — Не съем.

Он не станет пить ее кровь. Ни за что! Для него она была чем-то более дорогим, нежели пища. Она была жизнью. С ней он снова что-то чувствовал. Он ни за что не согласился бы подвергнуть ее опасности.

— Послушай меня, — упрашивала Пенни. — Я напишу триптих — три картины с разными стадиями охоты.

— Нет, — сказал он. — Нет, и все тут!

— А в чем дело? — спросила она.

— Это опасно.

— Чем?

— Этого я тебе сказать не могу.

На самом деле он не хотел, чтобы она видела его таким… Отросшие клыки. Дикий взгляд. Бег, охота. Как он пьет, скрючившись над телом жертвы. В экстазе. Он даже другим вампирам не хотел показываться в таком виде, потому и жил, и охотился в одиночку. Все это вызывало у него отвращение. Сила и жажда крови настолько им овладевали, что он ненавидел себя за эти восторги.

— Ты жадина, — упрекнула она, запихивая чизбургер в рот.

Она заказала непрожаренный, и из булочки по ее пальцам стекала кровь. У Майлза перехватило дыхание. Ему захотелось взять ее руку и слизнуть сок с пальцев. Если он хочет остаться ее другом, надо немедленно бежать. Или он набросится на нее.

Он выскочил из кабинки.

— Куда ты? — позвала она. — Мы же еще не закончили.

Он удивился, увидев, что она улыбается. Отказ ее не рассердил. Она была открытой и свежей. И пахла так, словно была готова на все. Она отложила чизбургер, заметила сок на пальцах и сама слизнула его.

Майлз чуть не взвыл. Он чувствовал, как отрастают зубы, и выбежал из закусочной. Он бежал в парк, хотя и кормился там совсем недавно. И учуял поблизости еще троих вампиров. Слишком много смертей в одном месте — для всех плохо, но он был не в силах справиться с собой. Его ослепляло желание поесть.

Майлз шел все глубже в парк, пока не оказался под мостиком, над лежавшим там человеком. Тот заснул на разостланной картонке, надвинув на лоб капюшон и завернувшись в драный коричневый спальный мешок. Майлз склонился над ним и открыл ему горло. Шея была грязной. От мужчины пахло мочой, перегаром и калом. Ему не такой крови хотелось! Хотелось сливочного горла пахнущей свежестью девочки. Здоровой крови, а не зараженного пойла из бездомного. Майлз взвыл от досады. Он врезал кулаком по кирпичной опоре моста, разбросал пожитки бездомного и порвал в клочки все, что попалось ему под руку. Пьяный даже не проснулся.