Карен Монинг: Лихорадка теней

Просто отомстить — этого мало. Месть совершается слишком быстро. Это не удовлетворит сложные потребности того создания, которым я стала, лежа здесь и обнимая его. Я хочу, чтобы все вернулось обратно.

Все, что у меня забрали.

Меня захлестывает целый поток ярости, просачиваясь в каждый укромный уголок и трещинку моей души, наполненные горем. Я приветствую его, упиваюсь этим чувством и преклоняюсь перед моим новым божеством. Я прохожу обряд крещения в этом потоке кипящей, жгучей ярости. Отпускаю себя на свободу. Добейся. Возьми меня. Обладай мной. Я твоя. Слово «ши-видящая» отличается от «бань-ши» — предвестницы смерти из мифов моей родины, которая убивает своих жертв, пронзительно крича от ярости — всего несколькими буквами. Я устремляюсь к темному озеру с зеркальной поверхностью, что находится в моей голове. Я оказываюсь на берегу, усыпанном черной галькой. По блестящей эбонитовой поверхности озера движутся руны, сверкающие от энергии, наполняющей их.

Я наклоняюсь, погружаю пальцы в черную воду и, набрав две пригоршни воды, застываю в поклоне перед бездонным озером в знак благодарности.

Это мой друг. Теперь я знаю это. И так было всегда.

Моя ярость слишком велика для меня.

Я не пытаюсь сдерживать ее. Я позволяю ей превратиться в печальную и грозную мелодию. Она все нарастает, и я откидываю голову назад, позволяя ей вырваться наружу. В горле как будто что-то взрывается, опаляя мои щеки изнутри. Когда мелодия срывается с моих губ, нечеловеческий крик проносится над верхушками деревьев, затем он словно врезается в небо и разрушает спокойствие леса.

Волки вздрагивают в своих логовах, завывая в скорбном хоре, кабаны пронзительно визжат, а какие-то неизвестные мне создания кричат. Наш концерт просто оглушителен.

Температура воздуха резко падает, и лес вокруг меня, начиная с маленького стебелька травы и заканчивая большими ветвями деревьев, моментально покрывается толстой коркой льда. Птицы замерзают в своих гнездах и умирают, а их клювы, из которых они кормили птенцов, так и остаются открытыми. Белки в прыжке покрываются льдом и камнем падают на землю, разбиваясь вдребезги.

Я смотрю на свои руки. Они окрашены в черный цвет, а ладони покрыты серебристыми рунами.

Теперь я знаю, где заканчивается Бэрронс, и где начинаюсь я.

Когда Бэрронс закончился, Я началась.

Я.

Мак О’Коннор.

Ши-видящая, которую, по словам одного принца Видимых, мир должен бояться.

Я опускаюсь на колени и целую Бэрронса в последний раз.

Я ничем не накрываю его и не провожу никаких ритуалов. Это все нужно только мне, а ему — нет. Теперь осталось только одно дело, которое мне предстоит завершить.

Скоро все это вообще не будет иметь никакого значения.

Раньше мне приходилось разрываться пополам, и я никак не могла избавиться от этого. Будучи в таком состоянии, я не знала, кому доверять.

Теперь же я стала женщиной с одной-единственной целью.

Я точно знаю, что должна сделать.

И я знаю как.

Оставив тело Бэрронса, я пошла в том направлении, в котором меня вел мой демон-хранитель. Я уверена, что он хотел, чтобы я шла именно в этом направлении.

Я верю ему после его смерти так, как никогда прежде не верила при жизни.

Ну я и фруктик.

Я прохожу много миль, следуя за течением реки. Как только он исчезает позади меня, я исчезаю вместе с ним тоже. С каждым шагом от меня словно отрывается по кусочку. Кусочки моей слабой части. Части, которая не поможет мне достичь моих целей. И если это куски от моей так называемой человеческой сущности, то это замечательно. Я не могу чувствовать и существовать с тем, через что мне пришлось пройти.

Когда я убеждаюсь, что готова, я останавливаюсь и ожидаю своего врага. Он не разочаровывает меня.

— Я уже начала думать, что ты никогда сюда не придешь, — говорю я охрипшим от крика голосом. Мне больно говорить. Я наслаждаюсь этой болью. Этого я и заслуживаю.

ГМ все еще где-то там, скрывается в лесу, но я вижу, как мелькают тени, и они явно не принадлежат деревьям.

— Выходи. — Я прислоняюсь к дереву, одна рука покоится в кармане на бедре, другая — на талии. — Я — та, кого ты ищешь, не так ли? Та, из-за которой ты сюда явился. Из-за которой все это началось. Что же ты медлишь сейчас?

Мое копье висит в чехле на предплечье, нож заткнут за пояс. Покрытый рунами мешочек из черный кожи, с тремя, столь нужными ГМ, камнями внутри — они составляют три четверти от того, что, как мы надеемся, поможет сделать клетку для Синсар Дабх — спрятан в рюкзаке, свисающем с моего плеча.