Нэнси Хольдер - Ведьма

В замке Деверо.

Сердце колотилось, все тело покрывала испарина.

На сцене Ромео декламировал:

…предчувствует душа, что волей звезд

Началом несказанных бедствий будет

Ночное это празднество…

— Я этого не допущу, — прошептала Холли.

Аманда кивнула и снова обратила глаза на сцену, где вот-вот должна была появиться Джульетта. Ричард сидел с другой стороны от Аманды, не говоря ни слова, но Холли видела, что по его лицу бегут слезы. Томми вызвался побыть реквизитором. Его внезапный интерес к театру приписали тому, что он влюбился в Николь и хочет быть поближе. Холли навела чары, чтобы усилить такую иллюзию.

Из Николь вышла потрясающая Джульетта. Глаза, горящие страстью, совершенно преображали ее лицо.

Одна лишь в сердце ненависть была —

И жизнь любви единственной дала.

Не зная, слишком рано увидала

И слишком поздно я, увы, узнала.

Но победить я чувство не могу:

Горю любовью к злейшему врагу.

— На удивление уместные слова, — прошептала Аманда, — даже жутко.

— Я тебя понимаю, — прошептала Холли в ответ, — я сама…

И провалилась в черноту…

Изабо впустила убийц в замок и ушла в свои покои. Скоро сюда явятся ее родные и перевернут мир с ног на голову. Однако у Изабо сложился план — план, означавший предательство семь матери и, может быть, даже ее самой. На этот раз все происходило взаправду, в отличие от лжи, которую произносили губы девушки во врем жертвоприношения в башне замка Каоров. Изабо поклялась себе, что Жан выживет — любой ценой.

Готовясь к побегу, она отправила к реке слуг.

«Терпение, — сказала себе Изабо, — скоро мы начнем новую жизнь, создадим новый ковен, переборем насилие и ненависть наших семей. Наша любовь так сильна, что притянет к себе других. Мы оставим после себя незабываемое наследие».

Она вздрогнула, услышав шаги в коридоре. Неужели пора? Так быстро? Нет, это всего лишь слуга, который замешкался с делами и теперь идет спать. Если будет на то воля Госпожи, завтра утром он проснется, в отличие от своих хозяев.

Изабо стиснула на коленях дрожащие руки, заставляя себя успокоиться. У нее есть один шанс, одна надежда. Все произойдет в точности так, как она запланировала. Начни она слишком рано — и случится катастрофа, слишком поздно — и Жана ждет верная смерть. Изабо тревожно и напряженно ждала.

Холли все сильнее и сильнее беспокоилась. Она ерзала в кресле, краем уха слушая, как Николь на сцене жалуется на то, что в ожидании весточки от любимого время идет слишком медленно. Холли ощущала себя странно раздвоенной, как будто одна часть ее находилась в школьном театре, а вторая…

Изабо, услышав испуганные крики, схватила крошечную бутылочку с магическим порошком. Пора! Девушка подавила желание взглянуть на сражение — очень скоро она окажется в самой гуще, и битва поглотит их с Жаном. Надо действовать быстро и разумно.

Она побежала по лестнице, напоминая себе, что ее родные дьявольски хитры. Если их присутствие обнаружили только сейчас, значит, они проникли в замок несколько часов назад. Подумав об этом, Изабо, как на крыльях, полетела в покои Жана, а добежав, вполголоса выругалась, оглядываясь по сторонам. Она опоила мужа сильнодействующим настоем корня папоротника… Жан не мог проснуться сам, так куда же он подевался?

Горящая стрела со свистом воткнулась в покрытую шкурами кровать. Перина вспыхнула, дым начал заполнять легкие Изабо…

Холли закашлялась и со всех сторон услышала те же звуки. В носу защипало.

Тут что, кто-то курит? Она раздраженно огляделась в поисках нарушителя. Запах усилился. Другие зрители недоуменно смотрели по сторонам, и вдруг кто-то закричал…

— Пожар!

В разных концах замка зазвучали встревоженные голоса.

Изабо в отчаянии металась по спальне.

«Где Жан?»

Комната быстро заполнилась дымом, и Изабо пришлось спасаться бегством. На выходе язык пламени лизнул подол ее платья, которое тут же занялось. Она прибила огонь и заторопилась к выходу, безрезультатно проверяя остальные покои замка и выкрикивая имя мужа в отчаянной надежде, что он услышит ее и отзовется.

Девушка бежала сквозь дым и огонь, мимо замковых стражей, которых ее родственники поливали кипящим маслом и пронзали отравленными стрелами. Сквозь ночь, залитую светом пожаров, Изабо ворвалась в конюшню, не обращая внимания на крики лошадей и конюхов, распахивая двери с помощью магии. Она пронеслась по бесконечным коридорам в кухню, где языки пламени рвались из огромных очагов, как из бездонной утробы гигантского дракона. Повара и поварята исчезли, в дыму чувствовался металлический привкус — от пожара плавились кастрюли.