Диана Сахончик - Линии любви

— Осмелюсь предположить, Эйлин, что в последнее время тебя посещают необычные сновидения. И то, что ты в них видишь, пугает тебя. Но не стоит бояться своей судьбы, дорогая. Это то, что нам предначертано свыше. А ты — Фэри.

— Что? Нет… моя фамилия Кларк. Фэри — это фамилия Амадны. Вы должно быть ошиблись.

— Я никогда не ошибаюсь, Эйлин, — спокойно сказала Нора. — Я всегда говорю то, что вижу, то что написано на линии твоей судьбы…И ты — Фэри, птица Фэри. Ты отмечена огнем, твои крылья сияют светом солнца. Ничего не бойся, судьба сама тебе поможет найти свой путь, дорогая.

После этих слов Нора отпустила мою руку, и голубые капли воды исчезли как по волшебству, так же как и покалывание на моей ладони.

По дороге домой я в сотый раз прокручивала в голове слова Норы, пытаясь отыскать хоть какой-то смысл во всем сказанном ею. После нашей с ней встречи, Аманда довезла меня до кафе, у которого я оставила свою машину и, торопливо сказав что-то о каком-то срочном деле, уехала. Только сейчас я вспомнила, что во время всего разговора с Норой она не проронила ни слова, да и потом вела себя довольно странно…Как видите, странностей в моей жизни становилось все больше.

Остановившись у подъезда к своему дому, я невольно задумалась о том, что кроме Аманды, которая в данный момент решала какие-то свои непонятные дела, поделиться впечатлениями о прошедшей встрече мне было не с кем. Когда я говорила о том, что Аманда заменила мне никогда не существовавшую сестру, я, кажется, забыла упомянуть что она заменила мне и никогда не существовавшую по сути семью. Мои родители никогда не были женаты, отец, по словам мамы, оставил нас незадолго до моего рождения и скрылся в неизвестном направлении. С тех пор моя мама выходила замуж столько раз, что я уже давно перестала вести счет её официальных супругов. Нет, вы не подумайте, что она ветреная и безответственная особа, просто она — весьма своеобразный человек, как сказала бы моя любимая бабушка Стефани Митчелл, она — тонкая, ранимая натура. Именно поэтому каждый её последующий муж казался ей намного более понимающим и чутким чем предыдущий. Самое смешное заключалось в том, что моя мамочка клялась в любви каждому из своих спутников, убеждая и их и себя в правдивости своих слов бесконечными свадебными клятвами.

— Он — лучшее, что случалось со мной в жизни, Эйлин, — говорила она каждый раз, стоя на пороге очередного замужества.

Помимо пристрастия к частой смене супругов, Кэтрин Кларк отличалась еще и пристрастию к бесконечным путешествиям, поэтому о месте её нахождения в тот или иной период года я, как правило, узнавала по открыткам, которые мама присылала в невероятных количествах с каждого нового места своего пребывания. Вот и сейчас, открывая почтовый ящик, я точно знала, что найду там очередную открытку. На этот раз мама и её новый муж…Кайл, Карл…или как его там, были изображены на фоне дюжины кенгуру где-то в Австралии. На обороте, как всегда, было краткое послание: "Дорогая Эйлин! Поздравляю тебя с поступлением в Шеффилд. Ты у нас такая умница! С любовью. Мама и папа". Я улыбнулась этой дурацкой подписи, которая значилась на всех без исключения открытках. Если верить каждой из них, у меня, по меньшей мере, было около десятка отцов, имена которых я с трудом могла вспомнить. Даже не знаю, почему именно такая подпись ей нравилась больше всего. Возможно, она просто не хотела обидеть своего очередного мужа, или просто создавала тем самым иллюзию никогда существовавшей у нас настоящей семьи. Так или иначе, она была моей любимой Кэтрин. Да, именно Кэтрин, так как мама по её словам, слишком старит.

А вот этот роскошный белый особняк в средиземноморском стиле, в котором я сейчас живу, принадлежит моей бабушке, которая, по сути, с детства была единственным для меня родственником в радиусе сотен километров. Были еще конечно дяди, тёти и многочисленные кузины и кузены, но как я уже сказала, все они жили далеко.

Стефании Митчелл была темноволосой (что для её возраста никак не характерно), зеленоглазой и довольно стройной женщиной за пятьдесят. Она по своей природе была настоящим командиром, благодаря чему в данный момент могла себе позволить также много путешествовать, дарить дорогие подарки своей любимой и единственной внучке, то есть мне и не волноваться о том, что средств на всё эту роскошь может не хватить. Еще в тридцать с небольшим, она стала вдовой и взяла на себя управление огромной судостроительной компанией моего деда Стюарта Митчелла. По её словам они прожили очень счастливую, хоть и не долгую жизнь вместе. После, её собственная жизнь сильно изменилась, что и повлияло на становление её железной воли и качеств настоящего руководителя. Она не только не допустила краха компании своего мужа, но и смогла добиться её процветания.