Мелисса Круз - Обманутый ангел

Томи тоже держалась наготове, поглаживая острие кинжала. С ним она чувствовала себя увереннее.

— Давайте посмотрим, что будет дальше, — решил Джио.

Побережье Италии

День нынешний

Шайлер ван Ален быстро поднялась по начищенной латунной винтовой лестнице на верхнюю палубу и отыскала взглядом Джека Форса. Он стоял на носу яхты. Девушка кивнула ему, прикрывая глаза ладонью от жаркого средиземноморского солнца.

«Готово».

«Отлично», — передал он и, отойдя, бросил якорь.

Джек был загорелым и растрепанным, кожа его приобрела орехово-коричневый оттенок, а волосы выгорели до льняной белизны. Темные волосы Шайлер тоже сделались спутанными и непослушными после месяца жизни на соленом морском воздухе. На девушке была старая рубашка Джека, некогда белая и новая, а теперь серая и обтрепавшаяся по подолу. Оба они держались с непринужденной расслабленностью отдыхающих, ленивых бездельников, но за этой маской скрывалось снедавшее их отчаяние. Месяца было вполне достаточно. Пора действовать. Они начнут сегодня.

Мускулы на руке Джека напряглись — он подергал за канат, проверяя, зацепился ли якорь за дно. Увы. Якорь приподнялся. Джек отпустил канат еще на несколько футов. Юноша поднял палец над правым плечом, показывая Шайлер, чтобы она переключила на задний ход мотор по левому борту. Потом он еще немного отпустил канат и дернул снова; толстая белая оплетка натирала ладонь.

По опыту летнего отдыха в Нантакете, когда ей доводилось ходить на яхтах, Шайлер знала, что обычному человеку пришлось бы воспользоваться мотором, чтобы переставить семисотфунтовый якорь. Но конечно же, Джек не был обычным человеком. Он потянул сильнее, почти что изо всех сил, и восьмитонная яхта графини, казалось, на мгновение изогнулась. На этот раз якорь зацепился за каменистое дно. Шайлер отошла от руля, чтобы помочь Джеку обмотать канат вокруг основания лебедки. На протяжении этого месяца они находили тихую радость в подобных мелких задачах. Они давали им занятие на тот срок, пока Джек с Шайлер обдумывали бегство.

Хотя Изабелла Орлеанская ныне радушно дала им приют в своем доме, некогда, в иной жизни, она была возлюбленной Люцифера, Друзиллой, сестрой-женой императора Калигулы. Да, действительно, графиня отнеслась к ним более чем благожелательно: она предоставила беглецам все мыслимые удобства — в частности, яхту с экипажем и всеми необходимыми припасами. Однако же с каждым днем становилось все яснее, что предложенная графиней защита превратилась из убежища в тюремное заключение. Они были столь же далеки от того, чтобы отыскать врата обетования, как если бы вовсе не покидали Нью-Йорка.

Графиня предоставила им все, кроме того, в чем они нуждались больше всего, — свободы. Шайлер не верила, что Изабелла, близкая подруга Лоуренса и Корделии и одна из самых уважаемых знатных вдов европейского света, была предательницей, переметнувшейся на сторону Серебряной крови. Но после событий в Нью-Йорке и измены Форсайта Ллевеллина возможным казалось все. В любом случае, они не могли позволить себе сидеть и ждать, дабы убедиться, не намерена ли графиня удерживать их в плену до бесконечности.

Шайлер застенчиво взглянула на Джека. Они были вместе уже месяц, но все до сих пор оставалось новым для нее: его прикосновения, его голос, его общество, его рука у нее на плече. Девушка стояла рядом с ним, прислонившись к поручням, и Джек, обхватив ее за шею, привлек к себе для мимолетного поцелуя в макушку. Шайлер любила эти поцелуи больше всего; уверенность, с которой Джек обнимал ее, вызывала в ее душе блаженство. Отныне они принадлежали друг другу.

Шайлер подумалось, что, возможно, это Аллегра и имела в виду, когда посоветовала дочери вернуться домой и прекратить попытки убежать от собственного счастья. Наверное, мать хотела, чтобы именно это она и поняла.

Джек опустил руку ей на плечо, и она, проследив за направлением его взгляда, посмотрела на гребную шлюпку, которую «мальчики» спускали с кормы на подернутую зыбью поверхность моря. Это была веселая парочка, два итальянца, Драго и Игги (сокращенно от Игнасио), венаторы, работающие на графиню и, по сути дела, их тюремщики. Но Шайлер невольно начала относиться к ним с симпатией, почти как к друзьям. При мысли о том, что они с Джеком собрались сделать, Шайлер бросило в дрожь. Другого шанса им не представится. Она восхищалась невозмутимостью Джека. Сама она с трудом заставляла себя стоять неподвижно и покачивалась на носках от нетерпения.