Ирина Лунгу - Любовь и страсть Ангела

— Авиталь, я здесь, — Габриэль подошёл к кирпичной стене небольшого магазинчика и посмотрел на красивую девушку-блондинку в светлом сарафане, которая стояла возле него. — Я сделал всё, что ты просила, и даже проверил: Разиэль сел в тот же вагон, что и Екатерина.

— И мой фокус с толпой тоже удался. Сейчас они едут, прижавшись к друг дружке и всё выглядит так, будто это случайность, — к стене подошёл Давид и оглядел своё временное тело. — А мне нравится быть благообразным мужчиной, это очень претит моей истинной природе, — рассмеялся он.

Авиталь покачала головой.

— Давид, ты неисправим, мы здесь вовсе не за тем, чтобы наслаждаться нашим временным земным пристанищем. Если всё прошло гладко, мы пока можем возвращаться.

Авиталь раскрыла крылья, через мгновение становясь невидимой, и взлетела вверх. Следом за ней покинул землю Габриэль, а самым последним поднялся вверх Давид. Он ещё постоял на земле, помедлив некоторое время, глубоко вздохнул, оглядывая витрины магазинов, находящиеся напротив, и стал невидимым, расправляя белоснежные крылья и отрываясь от земли. Ему очень хотелось остаться рядом с Разиэлем чуть дольше, чтобы понаблюдать за земной жизнью друга, но как сказала ему до этого Авиталь, такая возможность у них у всех ещё обязательно будет.

Разиэлю снился сон. И это было одновременно странно, пугающе и очень приятно. Он никогда не видел снов, потому что никогда не спал, но именно сейчас он понял, что спит. И понял, что он видит сон — сразу же цветной и красочный, такой редко дано видеть простым людям. Ему совершенно не хотелось открывать глаза и возвращаться в реальность, тем более, что он не знал, какова будет эта реальность. Проснётся ли он снова на небе или уже будет на земле. И эта передышка между двумя реальностями — земной и небесной — была ему нужна.

Очередным потрясением на пути возвращения в реальность стало то, что он чувствовал своё тело. Он, конечно, чувствовал его и будучи ангелом, но сейчас всё было совсем по-другому. Разиэль чувствовал себя тяжелее, что ли, скованнее, он чувствовал себя в физических рамках, если можно было так выразиться. Ангел и до этого становился человеком, принимая его облик, но даже тогда он оставался ангелом, а сейчас, несомненно, он был человеком.

Разиэль с трудом приоткрыл глаза и сразу же крепко зажмурился, потому что их нестерпимо резало от яркого солнечного света. Он очнулся в больнице, тут же вспоминая о том, как Авиталь показывала ему трёх мужчин. Один из них и был в больнице, и звали его, кажется, Олегом. Только вот вся та боль, которую чувствовал Олег и передалась сейчас Разиэлю. Он не знал, что такое физическая боль, а сейчас она обрушилась на него, порабощая сознание, делая его своим пленником. Тело Олега, а теперь Разиэль мог называть его своим телом, после автокатастрофы было в целости и сохранности, только ужасно, отвратительно, жестоко болела голова. Разиэль понял, что это состояние и есть боль, потому что он видел не раз, как люди стонали и кричали от неё. И сейчас ему тоже хотелось застонать, как будто он мог этим облегчить своё состояние. В палату вошла медсестра, которая тут же кинулась к нему, увидев, что он очнулся. Потом вбежали ещё люди, все бегали, суетились, что-то делали, а Разиэль лежал, безучастный ко всему.

Так началась его земная жизнь, жизнь в облике человека, которая и посеяла в нём первые крохи чисто человеческого ощущения — сомнения в правильности выбора. И от этого сомнения Разиэлю было жутко. Потому что он понимал, что он свой выбор уже сделал и пути назад у него не будет.

Сколько прошло времени, с тех пор, как Разиэль очнулся в больнице, он не знал. Он ещё не привык исчислять время так, как это делали люди, не привык спать и просыпаться, когда уже прошло довольно времени по человеческим меркам. Он вообще чувствовал себя так, будто заново родился, хотя и не помнил, как он появился ангелом, настолько давно это было. Разиэль не знал, что он будет делать дальше, будучи человеком, но единственное, что он выяснил, это то, что у Олега было много родственников, которые очень рады его выздоровлению, и что ему есть куда пойти после больницы. Как и предполагала Авиталь, Олега действительно считали «медицинским чудом», и когда он выздоровел, мужчину выписали домой с диагнозом: «частичная потеря памяти».

В тот день, когда он снова увидел Екатерину, отвратительное чувство безысходности и ощущения того, то он сделал неверный выбор, охватили Разиэля целиком. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, он спустился в метро, чтобы добраться до дома, оставив машину возле места своей работы. Ему ещё нужно было привыкнуть к тому, что теперь до конца его жизни ему придётся передвигаться медленно, как это умели делать только люди. Но это была плата за то, что людские тела несовершенны и опасно подвергать их воздействию больших скоростей.