Карен Монинг - Заклятие Горца

Когда профессор позвонил ей из больницы, чтобы сказать, что он попал в аварию по дороге к университетскому городку — «несколько переломов и ушибов, не волнуйся», — уверил он ее, она уже ожидала, что он попросит ее вести его занятия в течение следующих нескольких дней (время на сон истощится с четырех или пяти часов до большого, большого, жирного нуля). Но он сообщил ей, что уже принял меры и вызвал Марка Трудео, чтобы он взял на себя занятия до его возвращения.

— Тем не менее, у меня к вам, Джессика, есть небольшая просьба. Я ожидаю прибытия пакета. Я должен был получить его в моем офисе этим вечером, — сказал он ей своим глубоким голосом, который даже через двадцать пять лет после переезда из графства Лаут в Ирландии не потерял мелодичности.

Она любила эту мелодичность. И не могла дождаться того дня, когда будет сидеть в пабе, где все будут говорить так, в то время как сама она будет наслаждаться содовым хлебом и тушеной бараниной с луком и картофелем, прихлебывая идеально налитый Гиннес [1] Гиннес(guinness) — крепкий ирландский портер (Здесь и далее прим. пер.). . Но, разумеется, только после того, как проведет весь день в Национальном Музее Ирландии, восхищенно и детально изучая такие невероятные сокровища, как Брошь Тары, Чаша Ардаж и Золотое Собрание Бройчера.

Зажав телефон между ухом и плечом, она смотрела на часы. Люминесцентный циферблат показывал десять минут одиннадцатого.

— Что за пакет доставляют так поздно вечером? — громко спросила она.

— Вас не должно это интересовать. Только распишитесь за получение, заприте пакет и идите домой. Это — все, что мне нужно.

— Конечно, профессор, но что…

— Только распишитесь, заприте, и забудьте об этом, Джессика. — Последовала пауза, гнетущая тишина. — Я не вижу никакой причины рассказывать об этом кому-либо. Это личное. Не относящееся к университетской работе.

Она пораженно моргнула; профессор никогда ранее не разговаривал с ней таким тоном. Резкие короткие фразы, он говорил, как параноик.

— Я понимаю. Я позабочусь об этом. Вы только отдыхайте, профессор. Не волнуетесь ни о чем, — успокоила она торопливо, решив, что обезболивающие препараты, которые он принял, сделали его забавным, беднягу. Она когда-то принимала тайленол [2] Тайленол — он же парацетамол — (лат. Paracetamolum, англ. Paracetamol, также ацетаминофен) — лекарственное средство, оказывающее обезболивающее и жаропонижающее действие. Является широко распространенным ненаркотическим анальгетиком, обладает довольно слабыми противовоспалительными свойствами. с кодеином, который сделал ее беспокойной, несдержанной и раздражительной на все время применения. Можно с уверенностью сказать, что с многократными переломами ему дали что-то посильнее, чем тайленол.

Теперь, стоя под тихо гудящими флуоресцентными светильниками в университетской прихожей, она терла глаза и постоянно зевала. Она была истощена. Она встала в пятнадцать минут седьмого, чтобы успеть к занятиям в семь двадцать, а к тому времени, когда она вернется домой сегодня вечером — или точнее утром — и сможет лечь в кровать, начнется другой двадцатичасовой день. Снова.

Поворачивая ключ в замке, она открыла дверь офиса, повозилась в поисках выключателя света и щелкнула им. Она вдохнула присущий кабинету профессора запах, смакуя академическую смесь книг и кожи, прекрасной древесной полировки и острого аромата его любимого трубочного табака. Она планировала когда-нибудь иметь собственный офис, очень похожий на этот.

Просторная комната имела встроенные книжные шкафы от пола до потолка и высокие окна, так что в течение дня солнце освещало искусно сотканный старинный коврик красновато-коричневого цвета вина и янтаря. Мебель из тика и красного дерева была мужской: величественный стол; роскошный кожаный честерфилдский диван оттенка кофейных бобов; в тон им подобраны стулья. За стеклом хранились различные сувениры и дорогостоящие, точные копии различных предметов. Копия лампы от Тиффани украшала его стол. Только компьютер с двадцатиоднодюймовым плоским экраном противоречил выбранному стилю оформления. Уберите его — и кабинет можно было бы спутать с библиотекой поместья англичанина девятнадцатого столетия.

— Сюда, — указала она курьерам.

Пакет оказался не тем, что она ожидала увидеть. Со слов профессора она вообразила большой конверт, возможно, маленький пакет.

Но «пакет» оказался большим ящиком. Он был высокий, широкий, что-то размером с саркофаг, и его нелегко было пронести по университетским коридорам.