Андрей Бондаренко: Клоуны и Шекспир

– Точно, – обрадовался Лёнька. – Я уже видел это приметное здание. В нашем старом Мире, ёлочки пушистые. Это, кажется, м-м-м…. Монастырь «королевских босоногих монахинь»? Верно?

– Так оно и есть. «Монастырь де лас Дескальсас Реалес», если выражаться официальным казённым языком.

Повозки театральной труппы остановились возле среднестатистического постоялого двора.

– Располагайтесь и обживайтесь, – соскочив на мостовую, выложенную из буро-рыжих булыжников, велел Даниленко.

– Опять отлыниваем? – притворно нахмурилась подошедшая Герда. – Перекладываем пошлые бытовые дела на плечи терпеливых подчинённых? Куда намылился-то, бродяга белобрысый?

– Пройдусь к Жёлтому дворцу. Передам королю письмо от принца. Через начальника стражи, конечно.

– Подожди-ка, командир.

– Ну, чего?

– Помыться надо. Парадный сюртучок с кружевным воротником надеть. Волосы расчесать. Шпагу в ножнах, украшенных самоцветами, приладить на левый бок…. А эта дурацкая шляпа с фазаньим пером? Фи, какое мерзкое убожество! К королю же идёшь, клоун. Элементарное уважение надо соблюдать. Если, конечно, не хочешь попасть на костёр…. Засомневался? Ножками сучим неуверенно? Ха-ха-ха! Ладно, я же пошутила. Иди, родимый, иди…

Тиль вернулся часа через три с половиной и, смахивая со лба капельки пота, сообщил:

– У всех вельмож – во все Времена и во всех Мирах – очень плохо с совестью. На самом солнцепёке, суки позорные, заставили ждать…. Отдаю письмо главному стражнику, мол, передай адресату. А тот, узрев печать принца Оранского, почему-то заволновался и, велев оставаться на месте, убежал куда-то. Ладно, стою, потею. Приходит благообразный старикан-дворецкий – солидный такой весь из себя, упитанный, разодетый в пух и прах. Ну, чисто шкипер Ванроуд, только пожилой. Забрал старик у меня письмо. Я ему: – «Спасибочки, уважаемый! Если что – найдёте меня на постоялом дворе «Упитанный бычок». Рад был познакомиться…». Рассердился пожилой франт, мол: – «Молчать, смерд! Стой на месте и дожидайся ответа. Если отойдёшь в сторону, то головы лишишься…». Делать нечего. Покорно стоял и ждал. Чуть на солёный пот весь не изошёл. Вот, и говорю, мол, суки позорные. Собственно, всё. Доклад закончен.

– Как это – всё? – возмутилась Гертруда. – Что ответили-то?

– Ответ? Совершенно предсказуемый. Вернее, чёткий королевский приказ. Как, впрочем, и ожидалось…

– Заканчивай, братишка, выёживаться и паясничать, – перебил Макаров. – Говори по делу.

– По делу? Пожалуйста. Значится так…. Завтра, после первого «утреннего» колокольного звона, мы должны прибыть в Жёлтый дворец. А сразу после завершения королевского завтрака обязаны дать спектакль – «Родриго и Мария»…. Почему не вечером? Здесь именно утро считается самым прохладным временем суток. Аристократы же, мать их в одно место, потеть не любят. Мол: – «Не королевское это дело…».

Спектакль предстояло дать во внутреннем дворике королевского Жёлтого дворца.

Актёры труппы «Глобус и клоуны» (уже загримированные и облачённые в театральные костюмы), разместились в двух шатрах, установленных за низеньким деревянным помостом.

– Данный помост, очевидно, является сценой, – принялся шёпотом рассуждать Лёнька. – Значит, здесь регулярно даются театральные представления, за которыми высокородные зрители наблюдают вон с той террасы?

– Не то, чтобы регулярно, но даются, – откликнулся Даниленко. – Филипп Второй, вообще, считается «просвещённым европейским монархом». Любит природу, театр, литературу и живопись. Частенько выезжает на охоту и рыбалку. Книги читает. У него в Жёлтом дворце даже собрана одна из крупнейших в Европе библиотека, насчитывающая свыше двенадцати тысяч томов. Это, согласись, по нынешним средневековым Временам совсем и немало. Говорят, что Филиппа воспитывали в полном соответствии с трактатом – «Воспитание христианских принцев», вышедшим из-под бойкого пера наимудрейшего Эразма Роттердамского [41]. Что, впрочем, не мешает нынешнему испанскому королю поощрять массовые казни подданных, подозреваемых в ереси…. Ага, на указанной тобой террасе появилась почтеннейшая публика. Рассаживаются…. Тот худой длинноволосый дяденька – в чёрном камзоле с белым кружевным воротником, плотно охватывающим длинную жилистую шею – и является тутошним единоличным Властителем. Как тебе его окружение?

– Странное, по меньшей мере. Монахи, явно-выраженные книжные черви, да две пожилые невзрачные дамы. А, где блистательные вельможи? Где молоденькие вертихвостки?