Юлия Жукова - Замуж с осложнениями - 3

— Он опять заснул, — разочарованно сообщает Азамат.

Я усмехаюсь.

— А ты чего хочешь, чтобы он бегал на второй день?

— Нет, конечно, — вздыхает Азамат, и по вздоху понятно, что именно этого он и хочет. — Просто никогда не видел таких маленьких детей...

Я закатываю глаза. Эту фразу я за последние двое суток слышу примерно двухсотый раз. А какого труда нам с Янкой и Оривой стоило уговорить начинающего папу вообще взять ребёнка на руки! Он же такой маленький-хрупкий, ах-ах-ах, да я не знаю, как его держать, а вдруг помну, а вдруг напугаю! Девчонки ещё поначалу в другую комнату уходили поржать, а потом плюнули на приличия, всё равно Азамат ни на что, кроме младенца, внимания не обращал. Потом ему стало казаться, что ребёнок плачет, потому что его боится. Потом ребёнок задрых у него на руках, всем своим видом демонстрируя беспочвенность папиных страхов. Азамат некоторое время повосхищался, а потом стал переживать, что это малыш всё время спит, а не заболел ли он? В общем, среди этого бардака я волновалась только, как бы от смеха кровотечение не началось.

— Погоди, — успокаивает его Яна своим низким блюзовым голосом, — ещё на стенку полезешь от его активности.

— Если он в меня пойдёт, то да... — мечтательно соглашается Азамат. — Лиза, а ты в детстве активная была?

— Не-а. Я в основном молчала и улыбалась. Но он больше на тебя похож, посмотрим, может, и характером тоже.

Похож — это немного не то слово. Когда Янка мне впервые показала моё дитятко, я почувствовала себя ксероксом. Разве что глазки голубые, так они могут со временем потемнеть. А так просто микро-Азамат. То-то матушка порадуется. Конечно, подрастёт, может ещё проявятся какие-нибудь мои черты, но пока вообще ничего общего, даже немного обидно, в конце концов, это я его носила. С другой стороны, теперь уж точно ни у кого язык не повернётся предположить, что Азамат ему не отец. А то я уже наслушалась сплетен и обвинений.

— Слушай, Азамат, а нельзя парочку Старейшин сюда выписать на именование? А то уж очень не хочется в столицу переться.

— Ты плохо себя чувствуешь? — тут же настораживается он.

— Да нормально я себя чувствую, просто как представлю, что надо собрать вещи, засунуться в тесный унгуц, потом ещё в Ахамадхоте жара, духота, машины, прокисшими фруктами везде пахнет... Может, не будем мучить ребёнка?

Азамат качает головой.

— Даже обычного человека именовать должен весь Совет, а уж будущего Императора — обязательно. А все Старейшины даже по твоей прихоти сюда не полетят, тем более, что столичным жителям ведь интересно на наследника посмотреть, убедиться, что он здоровый и красивый. Так что лететь надо, никуда не денешься. В принципе, если ты не хочешь, то можешь остаться, твоё присутствие не обязательно.

— Ну ага, конечно! Мало того, что имя моему ребёнку будут придумывать какие-то чужие дядьки, так ещё чтобы я не присутствовала? Нет уж. Надо хотя бы проследить, чтобы на моём родном языке это имя нормально звучало, а то знаю я вас, назовёте каким-нибудь Хунь-Кирдыком, и что я маме скажу?!

— А что не так с этим именем? — удивляется Азамат. — Я знал одного хорошего человека...

Продолжение тонет в нашем с Янкой дружном хохоте.

— Ну ладно, ладно, — успокаивает нас Азамат. — Я написал Старейшине Ажгдийдимидину, объяснил, что у вас на Земле совсем другая традиция с именами, и он пообещал, что Совет посчитается с твоим мнением.

В столицу мы выбираемся на следующий день всей компанией. Янка там вообще-то работает, вместе с Оривой, которую я ей отдала во временное пользование, пока я в декрете, так сказать. Коллеги-земляне пока побаиваются переселяться в другие города и толкутся в столице, где немного повыше процент говорящих на всеобщем. Старейшина Унгуц и ещё двое книжников по возможности интенсивно учат их муданжскому, но всё равно они ещё долго не смогут свободно общаться с пациентами без переводчика, а пациенты совершенно не жаждут посвящать этих переводчиков в свои проблемы. Янка, конечно, тоже не ахти как разговаривает, примерно как я в начале всей этой эпопеи, но её пациенты часто и сами говорить не умеют, она же педиатр.

Азамат сажает нас прямо перед Домом Старейшин, вынимает меня из кабины и аккуратно ставит на крыльцо, косясь на Янку. Всё никак не поверит, что меня уже можно размещать в пространстве вертикально. На площади почти никого нет, только несколько ребят сидят на перилах над рекой, да ещё мимо проходят какие-то люди. Мы заходим внутрь.