Кресли Коул - В оковах мрака

Однако у неё не хватало дыхания, чтобы закричать, не было сил поднять свои ставшие безвольными руки, чтобы защитить себя.

Задыхаясь от слёз, Луис взревел и провернул нож в ране.

— Почувствуй это для меня, Наоми, — выдохнул он ей на ухо. Тело взорвалось болью, разливающейся от сердца до кончиков ногтей и волос. — Почувствуй, что мне пришлось выстрадать.

Это было слишком! Искушение закрыть глаза стало почти невыносимым. Однако ей казалось, что пока она сможет удержать их открытыми, она останется живой.

— Видишь, как сильно я тебя люблю? Теперь мы будем вместе, — с хлюпающим звуком он выдернул нож из её тела.

За мгновение до того, как его скрутили и повалили на землю, Луис перерезал себе горло от уха до уха.

Когда доктор склонился над Наоми, чтобы ощупать её запястье, тело девушки уже начало остывать.

— Пульс не прощупывается, — сказал врач кому-то невидимому, заглушая всеобщий гам и беспорядок. — Она умерла.

«Но я не умерла! Ещё нет!»

Наоми была так молода, и было ещё столько всего, чего она не испытала. Она заслуживала жизнь.

«Я не умираю», — стучало где-то в подсознании. Руки девушки каким-то образом сжались в кулаки. — «Я отказываюсь умирать!»

Вопреки всему, со следующим дуновением бриза зрение Наоми начало гаснуть, как свеча. «Нет, нет… ещё живу… не могу видеть, не могу видеть… так страшно».

Ветер подхватил розовые лепестки и бросил ей в лицо. Она почувствовала каждый их холодный поцелуй.

Потом… пустота.

За пределами Орлеанского округа.

Наши дни.

«Сохраняй рассудок, веди себя нормально», — он повторял это себе, как мантру, спускаясь широкими шагами по шаткому пирсу.

Сознание воспринимало мир какими-то вспышками, урывками. Вот с обеих сторон плещется чёрная, как дёготь, вода. Впереди неясный свет таверны, что на болотах у дельты. Бар Ллора. Мерцание одинокой неоновой вывески над яликами, покачивающимися на воде. Отзвуки музыки и смеха.

«Сохраняй рассудок… надо притупить ярость. Пока всё не закончится».

Зашёл внутрь.

— Виски, — услышал свой низкий, охрипший от длительного молчания голос.

Лицо бармена вытянулось. Как и у того бармена, прошлой ночью. Другие так и вообще начали дёргаться.

«Неужели они чувствуют, что я еле удерживаю себя от убийства?»

Посетители зашушукались. Их шёпот раздражал натянутые нервы, как звук пенопласта по стеклу.

— Это Конрад Рос, бывший военачальник… самый сумасшедший вампир из всех, кого я знал на своем веку.

— Он наёмный убийца. Если он объявился в вашем городе, существа Ллора начнут исчезать.

«Исчезать? За исключением тех, кого я хочу, чтобы нашли».

— Слышал, он набрасывается на свои жертвы, как варвар… разрывая их глотки в кровавое месиво.

«Ну да, у меня манеры не изящные».

— Слышал, он съедает их.

«Ну, это уже преувеличения и сплетни. А может правда?»

Слава о помешательстве Конрада Роса бежала далеко впереди него.

«Я ещё ни разу не упускал свою цель, так до какой степени я безумен?» — ухмыльнулся Конрад. — «Чертовски, мать его, вот до какой».

Воспоминания роились в его голове. Воспоминания его жертв, перешедшие к нему с их кровью. Их число постоянно росло. Они разрывали его голову своим гулом.

«Что из всего этого реально? Что лишь иллюзии?» Большую часть времени вампир едва мог разобраться в своих собственных мыслях. Ни дня не проходило без того, чтобы он не увидел ту или иную галлюцинацию, обрушивавшуюся на него из какой-нибудь тени.

О нём говорили, что он был как граната с выдернутой чекой. И это лишь вопрос времени, когда она должна была взорваться.

Что ж, это было сущей правдой.

«Сохраняй рассудок, веди себя нормально».

Взяв стакан в руку, он, мягко усмехнувшись, направился к слабо освещённому столику у дальней стены.

Нормально? Он — проклятый Богом вампир в баре, полном ликанов, демонов и остроухих эльфов. В задней части бара рождественские гирлянды были протянуты через глазницы человеческих черепов, обрамлявших зеркало. В углу демонесса лениво ласкала рога своего любовника, заметно возбуждая самца. У барной стойки огромный ликан оскалил клыки и склонился в защитной позиции, отодвигая себе за спину миниатюрную рыжеволосую женщину.

«Не можешь решить, стоит ли нападать, ликан? Это правильно. Я не пахну кровью. Это одна из уловок, которой я хорошо выучился».

Пара двинулась к выходу, и оборотень чуть ли не тащил рыжую за собой. У самого выхода женщина обернулась и бросила взгляд через плечо. У неё оказались странные глаза, словно два зеркала. И затем они вышли в ночь, которой принадлежали.