Ольга Горовая - Личные игрушки демона

— Мне плевать, кто вы, — насмешливо и презрительно произнес Николай, вскинув руку с револьвером, и посмотрел на него так, словно примеривался к цели. — А вот эта сучка, — он кивнул на Катерину, которая все еще растерянно сидела на полу. — Моя жена.

На лбу офицера проступил пот, смешиваясь с кровью.

— Вы хотите вызвать меня? — стараясь казаться более уверенным, чем был на самом деле, с пафосом спросил он. — Прекрасно, давайте встретимся завтра на рассвете и решим все…

— Нет, — Николай покачал головой, а на его губах появилась хищная, жесткая улыбка. — Здесь…

Катерина вздрогнула от громкого звука выстрела, оглушившего ее. И с ужасом наблюдала за тем, как грузно оседает безвольное тело офицера, на лице которого застыла удивленно-недоверчивая гримаса. А из круглой дырочки лба, стекала еще одна струйка крови.

— И сейчас, — со странно-удовлетворенным выражением на лице закончил мысль Николай, и медленно повернулся лицом к ней.

Муж еще не успел ничего произнести, но Екатерина уже знала, что он собирается сделать.

И внезапно, она поняла, что не хочет умирать. Во всяком случае, не собирается расставаться с жизнью смиренно. Тем более от рук человека, который клялся, что любит ее.

Задержав дыхание, Катерина резко и стремительно вскочила с пола и, путаясь в своих длинных юбках, метнулась к выходу из беседки. Но, не успев пробежать и пары шагов, споткнулась об откинутую руку своего несостоявшегося любовника, и рухнула на пол, больно ударившись коленом.

Обернувшись, она увидела, что Николай смотрит на нее с насмешливым и злым выражением. Словно бы наслаждаясь этой попыткой жены вырваться и убежать.

Но его лицо было злым и красным, а вены на шее вздулись от ярости, которую Николай даже не пытался сдержать.

Испытывая странную решимость дорого продать свою жизнь, она судорожно осмотрелась в поисках хоть чего-то, что могла бы использовать для защиты. Ее глаза заметили кортик, торчащий из-под трупа совсем недалеко от ее руки. Будто самопроизвольно пальцы потянулись к оружию.

— Что, трепыхаешься, сучка? — низко прошипел Николай. — А под этим, — его подбородок судорожно дернулся в сторону трупа, — что же не дергалась, а Катюша?

Ее муж сделал медленный шаг, приближаясь к ней. Поднял руку, наводя дуло. Еще шаг.

— Как ты могла так поступить?! — вдруг воскликнул он с каким-то опустошением. Катя вздрогнула, на миг увидев в глазах любимого проблеск разума. — КАК? Ведь я же люблю тебя! Ты — клялась, что любишь меня!

Но так же быстро, как разумное выражение мелькнуло там, оно и исчезло, сменяясь сумасшедшей яростью.

— Шлюха! Я убью тебя! — Николай сделал еще шаг, и Катерина ощутила холодный металл дула, упертого ей в лоб.

Тело затрясло от взрыва страха и непередаваемой решимости напасть на того, кто посмел ей угрожать.

И, услышав щелчок курка, она с силой вскинула руку, со всей этой странной бешеной, животной яростью, вонзив кортик в живот мужа, распоров его от верха до низа. Одновременно с этим прогрохотал звук выстрела, взорвавший ее голову дикой, непереносимой болью.

Катерина уже не ощущала брызг крови Николая, хлещущих на нее. Не видела ужаса и разума, появившегося в глазах мужа. Не видела понимания, которое родилось там, и начало подергиваться смертной дымкой.

Она не видела, как потянулись его руки, выронившие оружие, обхватывая ее плечи. И как их тела вместе повалились на пол, заливаемый общей, смешанной кровью.

Катерины не существовало. Ее просто не было.

Или…?

Тихий смех, уже звучавший в этом парке, прорезал тьму, которая поглотила душу и разум Екатерины.

— А вы забавны, — голос, который не мог принадлежать ни одному одухотворенному существу, поплыл в этой тьме. — Думаю, что оставлю вас, и мы повторим эту забаву. Только, — голос замолчал на миг. — На немного других условиях…

Резкая боль, которой не должно было существовать за чертой смерти, скрутила мертвое тело, меняя, калеча, корежа его.

И Екатерина ощущала, как так же билось в судорогах тело Николая, все еще обнимающее ее.

Вот только смысл этих изменений мертвый разум уловить не мог…

— Тоска смертная! — парень лет двадцати трех, облаченный в черные потертые джинсы и серую футболку, отставил начатую бутылку пива и нагнулся над бильярдным столом. Деревянный медальон повис на кожаном шнурке, медленно покачиваясь от этого движения.

Игнорируя замечания сегодняшнего противника по игре, Ник проследил, как по стенке зеленой пивной бутылки скатилась капля влаги.