Влада Крапицкая - Отражение зеркал

Мы зашли в какое-то помещение и с моих глаз сняли повязку. Привыкнув к яркому свету, я осмотрелась вокруг. Комната была небольшая, стены выложены белой плиткой, как в больницах, и ней стояла небольшая кушетка, шкаф, холодильник, и стол, за которым сидел мужчина. Поднявшись, он оценивающе посмотрел на меня, а потом сказал:

-Макар, а ты прав, девочка дорогого стоит. Умыть, расчесать, накрасить, одеть и можно выгодно её продать.

-Да, вот только она у нас любит побегать, - раздался голос Макара из-за спины. – Вкати ей что-нибудь, чтобы она спала сном младенца. Мустафа здесь будет через четыре дня, и лучше нашу бегунью пока держать без сознания, чтобы она не наделала глупостей.

-Как скажешь, - согласился мужчина и подошёл к шкафу.

Достав оттуда шприц и ампулу, он набрал препарат и кивнул на кушетку. Меня тут же подтолкнули к ней и, сняв наручники, грубо сдёрнули пуховик, а потом задрали рукав свитера на правой руке и усадили на кушетку.

-Не смей пичкать меня всякой дрянью! – прошипела я, пытаясь вырвать руку, чтобы мне не сделали инъекцию, но Щерба тут же усилил хватку, обездвижив меня, и я почувствовала боль от укола.

-Дааа, трудно придётся девочке жить поначалу, - с ухмылкой пробормотал мужчина, оглядываясь на Макара, и вынул иглу из вены. – Хотя, некоторые любят усмирять именно таких и ломать их волю.

Глядя на мужчину полным ненависти взглядом, и понимая, что не могу ответить ему по-настоящему крупной пакостью, я плюнула ему в лицо. А через пару секунд веки стали наливаться тяжестью, и я закрыла глаза. «Если Лёша не найдёт меня за четыре дня, то уже никогда не найдёт» - вяло подумала я, засыпая, но почему-то было уже плевать на это.

Реальность перестала существовать для меня. Каждый раз, приходя в себя, я долго не могла понять, где я, а вспомнив всё, не чувствовала страха или ненависти. Мне было глубоко плевать на происходящее вокруг, и я просто смотрела в потолок, испытывая апатию и желая опять провалиться в спасительный сон.

Всё происходящее не волновало меня, а предыдущая жизнь казалась чужой и нереальной. Иногда, в памяти всплывали воспоминания о детстве и о родителях, но казалось, что это было не со мной. А воспоминания о Лёше вообще казались сказкой, которую я сама себе придумала, потому что такого человека не могло существовать.

Меня держали в небольшой комнате, где из мебели были только кровать и тумбочка, и уже не пристёгивали наручниками к кровати, потому что в этом не было нужды – двигаться совершенно не хотелось.

Временами приходя в себя, рядом с кроватью, на тумбочке, я неизменно находила тарелку с бутербродами, но есть не хотелось, и запах пищи наоборот вызывал тошноту. Единственное, иногда мне хотелось пить, но любое движение давалось с огромным трудом, и порой я просто смотрела на бутылку с водой, не в силах до неё дотянуться.

А иногда меня поднимали с кровати и водили в туалет, и эти походы были самыми тяжёлыми. Еле передвигая ногами, я тащилась сначала в туалет, потом обратно и без сил падала на кровать, желая, чтобы меня больше никто не трогал. А потом приходил мужчина, делал мне укол, и я проваливалась в пустоту.

В очередной раз придя в себя, я упёрлась взглядом в потолок и вяло подумала: «Интересно, а сколько я уже здесь?». Но ориентацию во времени я полностью утратила и даже не знала, что сейчас – день, вечер или глубокая ночь, потому что окон в комнате не было. «А какая разница? Лучше вообще ничего не знать и ничего не чувствовать. Наверное, когда меня отсюда заберут, это время я буду вспоминать, как лучшее, потому что моя жизнь превратится в ад». Но возможные ужасы будущей жизни не пугали, и было всё равно, что и кто со мной будет делать.

Запах стоящей на тумбочке еды вызывал отвращение, и я, огромным усилием заставила себя повернуться лицом к стене, чтобы избавиться от него. Подтянув колени к животу, и обхватив их руками, я замерла, бессмысленно уперевшись глазами в стену.

«Где мужик со шприцом? Пусть сделает мне укол. Лучше спать и вообще ничего не чувствовать, чем тупо пялиться в стену» - апатично подумала я. Неожиданно до меня донеслись какие-то крики и грохот, но я тут же потеряла к ним интерес. «Делать им нечего. Кричат, грохочут непонятно чем» - закрыв глаза я, попыталась отрешиться от звуков, потому что они били по нервам и раздражали меня. Я хотела только тишины и покоя.

Но звуки с каждой минутой приближались и чтобы как-то избавиться от них, я укрылась одеялом с головой, не желая слышать их. «Достали. Можно потише?» - хотелось закричать мне, но сил на это не было, и я продолжила лежать не двигаясь.